Я допил вино, взял мой свёрток и направился наверх в мою комнату.
5. Ортентальское вино
Дверь была заперта, поэтому я постучал. Какое-то время ничего не происходило, и я уже поднял руку, чтобы постучать повторно, когда дверь, в конце концов, открылась, и она оказалась прямо передо мной.
Волосы были распущенными. Она облачилась в простое, белое льняное платье, слишком для неё короткое, а в руке держала свой обнажённый длинный меч. Острие меча было первым, что я увидел, потом её штормовые глаза и только после этого смог насладиться тем, как её ночная сорочка подчёркивает фигуру. Она просвечивала на фоне одинокой свечи, стоящей на столе позади неё.
— Почему я должна вас впускать? — спросила она.
— Может потому, что это моя комната?
Она склонила голову на бок.
— По крайней мере, это аргумент, — она отступила, я проскользнул внутрь и закрыл за собой дверь. Она критически оглядела меня и только потом опустила клинок.
Комнату украшал стол и два стула, а также сервант, на котором стояла чашка с ледяной водой. В ней даже был свой собственный камин, в котором пламя танцевало так же весело, как в каминах в зале для гостей. Всё же нельзя было утверждать, что здесь было по-настоящему тепло. Она последовала за моим взглядом, и уткнулась в собственную грудь. Потом подняла взгляд и посмотрела мне прямо в глаза.
— Мне холодно.
— Тогда вам следует лечь в постель, — ответил я.
Я оторвал взгляд от соблазнительного облика и прошёл к маленькому столу. Там лежала небольшая открытая книга с очень тонкими страницами, шрифт танцевал перед глазами, буквы крутились и переплетались друг с другом, так что пока я смотрел, у меня чуть не закружилась голова.
Я заморгал и отвернулся.
— Ритуальная магия? Я думал, что нынче больше предпочитают немедленное воздействие.
— Вы знаете много чего, для старика.
— Это свойственно возрасту. Нахватаешься тут и там.
Она обернула одеяло вокруг тела и теперь босиком прошлёпала ко мне, чтобы потом занять место за столом.
— Ритуальная магия медленнее, чем прямое сотворение заклинания, — она говорила тихо. — Но такая магия намного могущественнее. С её помощью можно сделать кое-что другое. Магию, которая сохраняется в течение продолжительного времени.
Она закрыла книгу, откинулась назад и интонировала песнопение, в котором было так много гортанных звуков, что я испугался за её горло. В течение всего этого времени я не двигался. Я не знал, что она делает, и не хотел её отвлекать или нечаянно попасть в радиус действия того, что она создавала прямо сейчас.
На одно мгновение в комнате стало темнее, свеча почти потухла, даже огонь в камине немного осел, и я задрожал от неестественного холода. Я почувствовал обычное давление на виски, потом, как оно снова исчезает.
— Готово, — сказала она и устало облокотилась на спинку стула.
— Что это было?
— Я заперла дверь. Никто не сможет открыть её до рассвета.
— И я тоже?
Всё ещё не открывая глаз, она затрясла головой.
— Никто. Кроме меня. Только когда я прикоснусь к двери, заклинание будет снято.
Я прошёл к двери и потряс её. То есть, я попытался её потрясти. Она не двинулась с места. Я постучал по дереву: звук был примерно таким, будто я прикоснулся к каменной плите.
— Впечатляет.
Я посмотрел в её сторону. Она сидела, облокотившись на спинку стула, глаза закрыты, голова откинута назад. На её шеи я заметил небольшую рану, которую нанёс ранее.
— Этому учат в храмах?
Она медленно покачала головой.
— Нет. Ритуальную магию почти больше не используют. Она требует слишком большой концентрации.
Я прошёл к моей, нет нашей кровати и сел на соломенный матрас. Хозяин постоялого двора постарался: верёвка под рамой была туго натянута, матрас заполнен свежей соломой.
Кровать была примерно наполовину шире, чем моя старая и занимала намного больше места в комнате. У подножия я увидел мой свёрток, рядом лежал её. Её был намного больше моего, что меня совсем не удивило, потому что я уже давно привык путешествовать налегке.
В стену были вбиты стабильные крючки, там она аккуратно повесила свои доспехи и одежду. Её шерстяные нижние одежды висели над каминным щитом, достаточно близко, чтобы к утру высохнуть, но достаточно далеко, чтобы не загореться.
Свеча на столе, мерцание огня в камине, её вещи, развешанные здесь по комнате, и, наконец она сама, в тонкой ночной сорочке, завернутая в одеяло, чтобы согреться и босиком: всё это странным образом тронуло меня.
Я прислонился к спинке кровати. Может быть и было возможно спать вместе, не прикасаясь к ней, но я в это не верил.
Не смотря на огонь, в комнате было прохладно. Холод поджидал за стенами и в течение ночи он просочится, проникая всё глубже в то, что мы люди, называем прибежищем.
Уже сейчас на внешней стене образовались мелкие кристаллы. Холод и жара имели что-то общее, и тот и другое проникали через стены.
Я прошёл к окну и отодвинул в сторону тяжёлую кожу зимней занавески. Оконная ставня была прочной и лучшего качества, как и всё на этом постоялом дворе. Старое, но отлично сделанное.
Петли были из латуни, железные обручи укрепляли ставню, посередине находилась вертикальная заслонка, бойница для арбалета, тоже утеплённая пеньком и жиром. Всё было покрыто тонким слоем льда. Здесь, в оконном проёме, в пространстве между деревянной ставней и тяжёлым кожаном занавесом, холод собирался словно зверь, поджидающий свою жертву.
— Что вы думаете? — спросила она за моей спиной. Мне не нужно было поворачиваться, я чувствовал её, ощущал запах: аромат роз и тот, что был присущ ей. Я прислонился лбом к ставне и почувствовал холод дерева.
— Я задаюсь вопросом, как такое случилось, что все мы находимся в этом месте. Здесь и сейчас.
Я убрал голову от окна, тщательно закрыл кожаный занавес и посмотрел на неё.
— А это имеет значение? — спросила она. — Моё путешествие было напрасным. Вы не тот, кого я ищу. Поэтому я продолжу путь без вас. Это место всего лишь остановка.
Я подошёл к моей связке у подножия кровати, открыл её и некоторое время рылся, пока не нашёл то, что искал. Ножом я вскрыл пломбу на крышке деревянного цилиндра и осторожно вытащил бронзового цвета бутылку из её соломенного ложа.
Как долго я носил эту бутылку с собой? Десять лет, двадцать? Я больше не знал, казалось, что она у меня уже целую вечность. Нашлись также два жестяных кубка. С ними и с бутылкой в руке я направился к столу и сел рядом с Лией. Когда я поставил бутылку и кубки на стол, она посмотрела на них с очевидным удивлением, потом перевела взгляд на меня.
— Я думала, вам не нравятся бабья болтовня?
— А вам не обязательно болтать.
Я разглядывал бутылку. Бронзового цвета стекло выдавало её происхождение —