Против плавания на Сомали Мориц выдвигает принципиальное возражение. Он указывает на то, что корабли, изображенные на храме Дейр-эль-Бахри, можно было использовать только для каботажного плавания, так как они едва ли годились для выхода в Индийский океан и неспокойный Аденский залив.[32] Поэтому Пунт должен был находиться в пределах Красного моря, вероятно в юго-западной части его побережья. Вследствие этого Мориц склонен искать Пунт в современном Сеппаре.
Автор не берется судить, оправдывает ли мнение Морица ссылка на недостаточную пригодность египетских судов для плавания в открытом море. Но следует принять во внимание, что требования, предъявляемые к качеству кораблей много тысячелетий назад, были совсем иными, чем теперь. Ведь еще на заре истории предпринимались плавания вдали от берегов по Атлантическому и Индийскому океанам. Да и по бурным северным водам плавали на утлых судах, на которых мы в настоящее время вряд ли решились бы следовать вдоль берегов. Поэтому возражение Морица едва ли можно считать убедительным. Высказано слишком много других точек зрения, согласно которым только Сомали можно рассматривать как местонахождение древнего Пунта.
Точно определить место высадки в Пунте и гавань, из которой вышли египетские корабли, невозможно. Одно из изображений кораблей в храме Дейр-эль-Бахри подписано словами команды «держать налево!». Поскольку у египтян «лево» всегда означало восток, Мейер полагал,[33] что Пунт находился в современном Йемене. Население Пунта он считал «предками впоследствии столь прославленных сабеян».[34] Заключение Мейера весьма натянуто. [29]
Главная «область благовоний» (regio thurifera) всегда находилась в Сомали. Команда «держать налево» не противоречит тому, что путешественники именно туда и направлялись, ибо, дойдя до Аденского залива, корабли должны были в любом случае повернуть на восток, чтобы достигнуть мыса Гвардафуй. Предположение Брэстеда, что египтяне высадились в Пунте несколько севернее этого мыса, представляется более правдоподобным, чем утверждение Мейера.
Напротив, Брэстед определенно заблуждается, допуская, что корабли вышли из Фив по Нилу и возвратились тем же путем, пользуясь при этом каналом между Нилом и Красным морем.[35] Такого канала, который соединял бы Верхний Египет, где находятся Фивы, с Красным морем, вообще никогда не было, да и в Нижнем Египте он мог появиться не ранее XIII в. до н.э. Следовательно, неправдоподобно, что корабли направлялись в плавание прямо из Фив. Вероятно, Мейер прав, когда считает, «пожалуй, несомненным», что участники экспедиции сначала добирались от Нила до Красного моря но суше и далее следовали, «как издавна из Копта к Красному морю», по караванному пути, чтобы у современного Кусейра погрузиться на корабли.[36] Копт лежал в той части долины Нила, где она ближе всего подходит к берегу Красного моря.[37] Путешествие по суше из Копта в Левкос-Лимен (Кусейр) могло при благоприятных обстоятельствах занять всего 5 дней. После завершения плавания участники экспедиции должны были вернуться тем же путем. Автор хочет подчеркнуть свое твердое убеждение в том, что эти экспедиции не могли происходить иначе.
Трудно судить, правильна ли мысль Мейера о том, что можно предположить потомственную связь между жителями Пунта и сабеянами. Готтентотские ягодицы жены властителя Пунта ставят под сомнение родство с арабскими сабеянами. И уже совсем ошибочна мысль Навилля, который считает Пунт древней родиной финикиян.[38]
Вниманию читателей! В хронологии древнейшего Египта, данной на стр. 24, сохранена датировка первого издания. Правда, автору известна попытка Шарффа[39] омолодить всю египетскую хронологию на период Сотиса, длившийся 1460 лет, и передвинуть начало с 4241—4236 гг. на 2781—2776 гг. до н.э.[40] Но он считает эту гипотезу несостоятельной по астрономическим соображениям.
Начало вавилонской культуры, несомненно, относится к тому времени, когда точка летнего солнцестояния находилась в созвездии Девы, то есть к V тысячелетию до н.э.[41] Начало культуры Мохенджо-Даро[42] датируется примерно 4000 г. до н.э.[43] Знаменитый Дендерский Зодиак,[44] если даже он был создан лишь во времена Птолемея, ясно указывает на созвездие Близнецов как на первое созвездие, в котором находилась точка весеннего равноденствия, что соответствует вавилонскому летнему солнцестоянию в созвездии Девы, то есть [30] времени до 4300—4400 гг. до н.э. Автор не в состоянии представить себе, что политическая история египетского народа началась почти через 2000 лет после зарождения астрономии, достигшей к тому времени высокого уровня развития. Между тем сам Шарфф подчеркивает, что «хронология пока еще твердо не установлена».[45] Поэтому не следует постоянно и пренебрежительно игнорировать, как это издавна делают египтологи, опорные точки астрономии, которые все-таки довольно точны.[46]
Древнейшие находки открытой в 1911—1929 гг. культуры в Телль-Халафе (Верхняя Месопотамия) восходят к V тысячелетию до н.э. Из пяти слоев, обнаруженных при великолепных раскопках Рас-Шамра, уже четвертый сверху относится ко времени, предшествовавшему 4000 г. до н.э., а самый нижний [31] датируется еще более ранним периодом.[47] Вряд ли египтологи собираются утверждать, что некоторые культуры Передней Азии древнее египетской.
[Дополнения и поправки из 2-го издания II тома]
[445]
К гл. 1 (Пунт), стр. 23-24.
Правда, автор и раньше почти с полной уверенностью высказал мнение, что целью экспедиции царицы Хатшепсут в Пунт был полуостров Сомали, а не Южная Аравия. Надежным доказательством, подтверждающим это предположение, послужил тот факт, что среди вымененных там товаров упоминается слоновая кость. Между тем в Аравии слоны никогда не водились. Это обстоятельство, на которое обратил внимание автора его друг и консультант по зоологии проф. Штехов, имело такое же решающее значение для его выводов, как и готтентотские ягодицы царицы Пунта. Ведь родиной готтентотов, несомненно, была только Африка. Кроме того, на фресках в храме Дейр-эль-Бахри изображены ульеобразные хижины аборигенов Пунта,[48] в которые можно проникнуть только ползком. Такие хижины типичны для южноафриканских народностей, находящихся на низком уровне развития. По мнению мюнхенского антрополога проф. Моллисона, в древнейшие времена территория расселения «бушменской расы» почти наверняка заходила гораздо дальше на север, чем теперь, и, возможно, достигала Сомали. Давно уже известно, что у готтентотов и бушменов резко выражены семитические черты, которые, однако, возникли в глубокой древности и поэтому значительно стерлись. Теперь уже нельзя установить, дали ли толчок к этому смешению рас египтяне, финикияне, арабы или какие-нибудь другие семитические народы.
Квиринг согласен с тем, что мирровые деревья