– Нет, – мозг Джейсона бешено работал. – Нет, я не один из вас.
Майкл Варус холодно посмотрел на него:
– Ты так уверен, друг мой претор? Даже если ты победишь гигантов и Гею, вернешься ли ты домой, как вернулся Одиссей? Где теперь твой дом? У греков? У римлян? Никто тебя не примет. А если ты всё-таки вернешься, не суждено ли тебе увидеть там одни руины – такие же, как эти?
Джейсон обвел взглядом внутренний дворик. Без иллюзорных балконов и колоннад он увидел на бесплодной вершине холма только груды камней. Один фонтан казался настоящим, он без устали изрыгал песок, словно напоминая о безграничной силе Геи.
– Ты был офицером легиона, – сказал он Варусу. – Предводителем Рима.
– И ты тоже, – парировал Варус. – Просто можно перейти на другую сторону.
– Думаешь, я один из этой толпы? – спросил Джейсон. – Кучка мертвых неудачников, ждущих подачек от Геи, которые всё ноют, дескать, мир им что-то должен?
По всему двору призраки и ожившие мертвецы повскакали с мест и схватились за оружие.
– Берегись! – выкрикнула из толпы Пайпер. – Каждый в этом дворце твой враг! Каждый всадит тебе нож в спину при первой возможности!
За последние несколько недель волшебный голос Пайпер стал невероятно могущественным. Она говорила правду, и толпа ей поверила. Покойники с подозрением переглядывались, руки сжимали рукояти мечей.
Мать Джейсона шагнула к нему:
– Милый, будь разумным. Откажись от своего задания. Твой «Арго-II» никогда не доплывет до Афин, а даже если и доплывет, Афина Парфенос ничего не значит.
Его охватила дрожь:
– О чем это ты?
– Не притворяйся, будто не знаешь, милый. Гее известно о твоей подружке Рейне, и о Нико, сыне Аида, и о сатире Глисоне Хедже. Чтобы убить их, мать-земля послала своего самого опасного сына – охотника, который никогда не останавливается. Но ты не обязан умирать.
Упыри и призраки придвигались всё ближе – около двух сотен мертвых лиц выжидающе смотрели на Джейсона, словно он вот-вот запоет – а они подхватят – национальный гимн.
Охотник, который никогда не останавливается.
Джейсон не знал, кто это, но следовало предупредить Рейну и Нико.
А значит, он обязан выбраться отсюда живым.
Он взглянул на Аннабет и Пайпер – девушки стояли наготове, в ожидании его сигнала.
Джейсон заставил себя посмотреть матери в глаза. Она выглядела в точности как женщина, бросившая его в лесах Сономы четырнадцать лет назад, – вот только Джейсон уже не был тем малышом. Он был закаленным в битвах бойцом, полубогом, бесчисленное множество раз смотревшим смерти в лицо.
То, что стоит сейчас перед ним, не его мать – по крайней мере не такая, какой он хотел ее видеть: любящей, заботливой, самоотверженно его защищающей.
Остаток, – так ее назвала Аннабет.
Майкл Варус сказал, что собравшихся здесь призраков поддерживают их самые сильные желания; дух Берил Грейс буквально пылал нуждой. Ее глаза смотрели на Джейсона, ожидая внимания, руки тянулись к нему, стремясь схватить.
– Чего ты хочешь? – спросил он. – Что привело тебя сюда?
– Я хочу жить! – выкрикнула она. – Хочу молодости, красоты! Твой отец мог бы сделать меня бессмертной, мог бы забрать меня на Олимп, но он меня бросил. Ты можешь всё исправить, Джейсон! Ты мой гордый воин!
Исходивший от нее запах лимона стал едким, как будто она начинала гореть.
Джейсон вспомнил, что ему однажды сказала Талия: их мать стала слишком неуравновешенной, а потом отчаяние окончательно свело ее с ума. Она погибла в автокатастрофе, потому что вела машину в нетрезвом виде.
Разбавленное водой вино вспенилось у Джейсона в желудке. Он решил, что если переживет этот день, то больше никогда не притронется к алкоголю.
– Ты мания, – решил Джейсон, он слышал это слово давным-давно, на занятии в Лагере Юпитера. – Дух безумия. Вот во что ты превратилась.
– Я всё, что осталось, – согласилась Берил Грейс. Ее фигура стала переливаться разными цветами. – Обними меня, сын. Я – это всё, что у тебя осталось.
В памяти юноши снова пронеслись слова Южного Ветра: «Нельзя выбрать родителей, но свое наследие – можно».
Джейсон почувствовал, как вновь собирается в одно целое, слой за слоем. Сердце стало биться ровно, озноб отступил, и юноша всей кожей почувствовал тепло полуденного солнца.
– Нет, – прохрипел он, потом посмотрел на Аннабет и Пайпер. – Я не перейду на другую сторону. Просто моя семья стала больше. Я дитя Греции и Рима, – он в последний раз посмотрел на мать. – Я не твой сын.
Он сделал древний жест, отгоняющий зло, – согнул три пальца, как будто это были когти, поднес к груди и резко отдернул, словно вырывая сердце, – и призрак Берил Грейс исчез с тихим шипением, похожим на вздох облегчения.
Упырь Антиной отшвырнул кубок, потом посмотрел на Джейсона с ленивым отвращением и сказал:
– Ну что ж, значит, мы просто тебя убьем.
Окружавшие Джейсона враги стали наступать.
IV. Джейсон
Битва шла прекрасно, пока Джейсона не проткнули мечом.
Он рубанул гладиусом, описав им широкий полукруг и распылив ближайших нападавших, потом вскочил на стол и прыгнул прямо над головой Антиноя. Еще в воздухе он силой мысли заставил клинок меча вытянуться и превратиться в копье – он еще никогда не пробовал такой трюк со своим мечом, но почему-то был уверен, что всё получится.
Когда он приземлился на ноги, то в руках у него был двухметровый пилум. Антиной бросился к нему, и Джейсон нанес колющий удар, нацелив золотой имперский наконечник в грудь упыря.
Антиной неверяще посмотрел вниз:
– Ты…
– Повеселись в Полях наказаний, – Джейсон выдернул пилум, и Антиной рассыпался в прах.
Джейсон продолжал сражаться, вращая копьем, – рубил призраков, сбивал упырей с ног.
На другом конце дворика Аннабет тоже дралась словно демон. Ее меч из кости дракона косил всех покойников, которые оказались достаточно глупы, чтобы к ней приблизиться.
Стоявшая у песчаного фонтана Пайпер тоже вытащила меч – зазубренный бронзовый клинок, доставшийся ей от бореада Зета. Правой рукой она колола и отбивала удары, а в левой держала рог изобилия, время от времени выстреливая из него помидорами, и пронзительно кричала на женихов:
– Берегитесь! Я слишком опасна!
Вероятно, именно это ее враги и хотели услышать, потому что они тут же бросались бежать прочь, в нескольких метрах от подножия холма в недоумении замирали, разворачивались и мчались обратно в бой.
Греческий тиран Гиппий рванулся к Пайпер, замахиваясь кинжалом, но она поразила его в грудь восхитительно пахнущим тушеным мясом. Тиран опрокинулся в фонтан и с воплем рассыпался в пыль.
Стрела со свистом полетела Джейсону в лицо, он отбил ее порывом ветра, прорубился через толпу орудовавших мечами вурдалаков и заметил с дюжину столпившихся у фонтана женихов: они собирались напасть на Аннабет. Он вскинул копье к небу, с наконечника сорвалась молния и испепелила упырей, оставив на месте земляного фонтана дымящуюся воронку.
За последние несколько месяцев Джейсон