Глава 4

Площадь Двенадцати Башен встретила нашу компанию пустотой и безмолвием. Впрочем, Полина уже давно перестала удивляться. Ну, подумаешь, попали всего за пару шагов в совершенно другое место – на площадь. И эту площадь окружают не привычные высотки, и даже не европейские древние здания и готические соборы, а причудливые башни. Мало ли чего не бывает в бреду. Нужно ещё немного подождать, и ей непременно назначат лечение. Может, прямо сейчас врачи пытаются вернуть её в привычную реальность. Шизофрения – это, конечно, неприятный диагноз, но и с ним люди живут. Даже у них в университете была преподавательница, которая ежегодно – либо весной, либо осенью – проводила по два–три месяца на излечении, а потом возвращалась к нормальной жизни. Приятная, кстати, женщина, ничем не выказывающая свои странности в промежутках между приступами.

– Я и Сосуд уходим в Башню Карохат – башню драконов, – объявила Ловена, – там целители осмотрят Сосуд и, после того, как она получит необходимую помощь, немного придёт в себя и сможет передвигаться самостоятельно, вы сможете предъявить ваши претензии Хранителям Равновесия.

– Но, уважаемая Ловена, – вкрадчиво возразила Орриста, – всем известно, что Хранители Равновесия могут принимать решение сколь угодно долго. А могут и вообще не ответить на наш вопрос!

– Сосуд принадлежит расе людей, а, значит, и жить она будет среди вас, людей. Вы, представители Света, – Ловена кивнула в сторону светлых, – и вы, представители Тьмы, – кивок в сторону тёмных, – будете иметь одинаковую возможность убеждать Сосуд принять ваши взгляды и мировоззрения. Покровительство драконов распространяется на Сосуд до того момента, как она предстанет перед Хранителями Равновесия. Возражения есть? Возражений нет, – драконица словно не заметила дружно встрепенувшихся Орристу и Рошта, – уважаемая Орриста, – обратилась она к светлой, – вы не приютите у себя несчастную? Похоже, хозяева башни Истэль не торопятся принимать её, – и она указала глазами на молчаливую девочку, которую до сих пор держал на руках один из адептов Света.

Хранительница света, не скрываясь, скривилась.

– Ясно, – ровным голосом отметила молодая драконица, лишь Полина почувствовала её скрытый вздох, – помогите, хотя бы сопроводить её до башни Карохат, одной проблемой больше, или меньше – какая разница.

– Многоуважаемая госпожа Ловена! – тут же откликнулся молчавший до сих пор Рошт. – Тёмная Башня почтёт за честь взять на себя обе проблемы, – и тёмный учтиво поклонился.

– Ну и зачем вам впавшая в ступор эльфийка? – поинтересовалась Ловена, впрочем, она уже дала знак светлому, который почти бегом понёс ту самую эльфийку, прозванную Жизнью, к башне драконов, и сама направилась туда же.

– Тёмным тоже не чуждо милосердие, – мужчина последовал за ней, смиренно сложив на животе руки и опустив глаза.

– А–а, если только из милосердия, – протянула драконица, – хорошо. Когда девочка немного придёт в себя, я обязательно передам ей ваше приглашение.

– А Сосуд? – стараясь казаться наивным, спросил Рошт.

– А судьбу Сосуда будут решать Хранители Равновесия! – отрезала Ловена и захлопнула перед тёмным дверь Башни драконов.

***

– Уф, ну и тяжёлая же ты! – пожаловалась Ловена Полине после того, как они остались вдвоём в абсолютно пустом холле башни Карохат. – Может, прекратишь прикидываться и пойдёшь своими ногами?

– Что? – отстранённо спросила Полина.

– Я спрашиваю, на ногах стоять можешь?

– Могу. Но зачем?

– Я же говорю, тяжеловата ты для меня! – повторила драконица.

– А-а, ну, тогда поставь.

Ловена осторожно поставила свою ношу на ноги, понаблюдала за ней несколько мгновений, а потом произнесла:

– Так, стоять можешь. Уже хорошо. Предлагаю помыться, переодеться и перекусить. А потом поболтаем. Думаю, есть о чём. Как тебе мой план? И скажи, наконец, как мне к тебе обращаться?

– Моё имя Полина. Ловена, скажите, вы доктор?

– Нет, я не доктор, – возразила собеседница, – тебе нужен доктор?

– Вам виднее, – Полина пожала плечами, – доктор или психиатр. Психиатр – это тоже доктор?

– Так, вот что, Полина. Я чувствую, что с тобой сама теряю разум!

– Я слышала, с психиатрами такое бывает, – согласилась Полина.

– Давай отложим все разговоры на потом. А сейчас – мыться и есть! – Ловена шагнула в одну из многочисленных дверей, выходящих в абсолютно пустой холл.

Полина последовала за своей провожатой и огляделась. Обычная комната, совмещающая в себе функции гостиной, столовой и, возможно, спальни. Что-то вроде новомодных сейчас студий. Немного странная обстановка, но ей ли, в своём бреду, удивляться таким мелочам? Ну, подумаешь, стол прикреплён к окну, как в вагоне поезда. И что может быть странного, что в окне видна не площадь, с которой они зашли в башню, а изумрудный газон и кусок отвесной скалы, обрывающийся в море? И мебель, включая тот стол, деревянная и очень массивная. И нет ни телевизора, ни какого другого привычного гаджета. Зато за абсолютно прозрачной стеной в другой комнате сияет синевой небольшой, шагов семь-восемь, бассейн, в который прямо из стены бежал искрящийся водопад. А, чему удивляться, больное воображение, оно, оказывается, намного развитее воображения здорового человека.

– Чего встала? – Ловена уже прошла к бассейну. – Или у тебя стойкие предубеждения против чистоты?

– Что?

– Мыться будешь? – кажется, терпение драконицы начало заканчиваться.

– А можно? – Полина и сама поняла, насколько глупый вопрос она задала.

– Если это не противоречит твоим убеждениям, то даже нужно, – стараясь казаться спокойной, ответила Ловена.

Полина сбросила странную хламиду, врученную ей женщиной в белом, и, немного опасаясь того, что попадёт не в воду, а упрётся в больничный пол, стала спускаться в бассейн, в котором на притопленной каменной скамье уже блаженствовала Ловена.

– Вода? – она подняла удивлённый взгляд на ту, которую считала своим личным доктором.

– Ну да, – хмыкнула та, – а ты предпочитаешь молоко двенадцати девственниц?

– Нет, до такого даже моё воображение ещё не докатилось, – улыбнулась Полина и с наслаждением поплыла до следующего бортика, потом обратно, и так несколько раз.

Очень натурально щипали раны, полученные при крушении башни Торенгара и порезы на запястьях, но это были мелочи в сравнении с тем наслаждением, которая она испытала от того, что оказалась в чистой воде. Поймав задумчивый взгляд Ловены, Полина подплыла к ней, заняла место рядом, зачерпнула из каменного углубления жидкого мыла и с наслаждением начала смывать с себя пыль, кровь и застарелую грязь. Несколько раз промыла непривычно длинные и оттого неудобные волосы, пока не осталась довольна результатом. Эх, была не была! Если уж бред такой качественный, то и