На пороге стоял высокий подтянутый мужчина. Он представился помощником нотариуса и протянул женщине конверт.
–Что там? Повестка в суд? – удивилась мама.
Мужчина расплылся в улыбке:
–Нет, что вы! Вы являетесь единственным наследником вашей сестры, Анны Григорьевны Лавониной, умершей недавно. Мы приглашаем вас вступить в наследство.
–Аня умерла?! -мама схватилась за сердце, – Она же была младшей… Ах, Горе-то, горе…. Но неужели у нее никого нет, кроме меня? Мы много лет не общались, даже не помню, когда последний раз ее видела…
–К сожалению, ее единственная дочь умерла, ещё будучи ребенком, замужем она ни разу не была.
–Ах, Анюта, так и не забыла, значит, Сашеньку моего…. Спасибо вам, я обязательно приду.
Конверт дрожал в руке. Мама вспоминала юность, их ссору с сестрой из-за красавца Сашки, жившего через дорогу. Молодые были, горячие! Ане тогда парень приглянулся, а парню понравилась Маша, т.е. в будущем мама Егора и Антонины. Молодые люди тайно встречались, а Анька старалась понравится Сашке, бегала за ним, ластилась к нему. Новость о свадьбе Саши и Маши стала для неё ударом. Девочка даже пыталась утопиться, но ее смогли откачать случайно проходившие мимо пастухи. После этого случая Аня прокляла сестру, уехала, и больше никогда не появлялась в жизни Маши. Пока были живы родители, Маша узнавала у них, что да как в судьбе Ани, а после их смерти связь окончательно прервалась.
С Сашей у них была замечательная семья. Он оберегал ее, жалел, а она любила его. Родилась Тоня, долгожданная любимая доченька для папы. А Маша мечтала подарить мужу сына, наследника. Но никак не получалось. Саша смеялся, что, дескать, не судьба ему сына иметь. Да так и получилось: через много лет, когда уже не ждали, родился Егорушка, а Саша умер. Словно освободил он место сыночку своему.
Портрет мужа Маша всегда держала на виду. В золочёной раме, висел он над кроватью Егора, чтоб, просыпаясь, первым мама всегда видела любимое лицо и желала ему доброго утра. Сердце ее так и не справилось с утратой. Черной дырой в нем зияло пустое место и саднило каждую минуту ее жизни. Можно смириться с тем, что человека нет рядом, но невозможно потерять любовь к человеку. Сколько бы времени не прошло, он будет так же дорог и любим.
Вечером Егор возвратился пораньше, чтоб сходить с матерью на прогулку – одной ей тяжело спускаться по лестнице. Мама была взволнована, первым делом попросила найти ее очки.
–Мамуль, на них же душка сломалась, я в ремонт их носил. Забыла, что ли? – рассмеялся молодой человек и достал из сумки пропажу.
–Ах, Егорушка, нужно срочно прочитать письмо от нотариуса! Я ведь день на него смотрю, но ни одной буковки не могу разобрать. Читай, читай скорее!
Конверт с треском надорвали и достали сложенный втрое лист, где Марию Григорьевну приглашали вступить в права наследования на однокомнатную квартиру в центре города, на набережные реки Снегды.
Мария Григорьевна заплакала от счастья. Это был щедрый подарок небес, настолько щедрый, что никто даже и думать о нем не смел!
–Мамочка, мамуля, это настоящий праздник! Наконец-то что-то изменится для нас в лучшую сторону! Мамочка, ты ведь заслужила это! – повторял Егор, в сотый раз вчитываясь в каждое слово.
Уставшая и уже заведённая до предела, Тоня с порога накинулась на домашних:
–Чего сидите? Хоть бы убрались, вон, валяется всё! Мама, просила же тебя проветривать комнаты хоть раз в день! Фу, совсем дышать нечем! Ужин хоть готов, надеюсь, или тоже меня ждали сидели?
Мать и Егор широко улыбались, лучась от счастья. Это ещё больше бесило Тоню: она весь день вкалывает, коробки тяжёлые тягает, а они сидят, сиют, здоровьем пышат! Конечно, поработали бы они как она!
–Не злись, Тонечка! Скоро будем нам всем хорошо! Счастье-то какое! – причитала мать.
Егор протянул бумаги Тоне. Она взяла настороженно, вчиталась подняла глаза на родных, словно не в силах поверить написанному, снова читала.
–Ну и кто будет жить в этой квартире? – спросила Тоня, но уже и сама могла предугадать, – Конечно же, Егорушка твой любимый?
–Да я ещё и не думала об этом, Тонюшка, – замялась мать, зябко поводя плечами.
–Конечно, ведь Егорушке нужнее, да? Это ведь Егорушка не может родить уже десять лет, потому что даже с мужем уединиться толком не может! Он ведь больше достоин, чем дочь, которая всё по дому делает, кормит всех, поит, содержит, да? – Тоню прорвало. Она краснела, бледнела, кричала, размахивая бумагами так, что они разлетелись.
Девушка убежала в ванную и закрылась на щеколду. Сердце вырывалось из груди от обиды, гнев клокотал в горле. Тоня плакала. Казалось, что в ее жизни никогда не наступит белая полоса, что она всегда будет никем, загнанной лошадью, лишней…
–Мамуль, а правда, кто будет в той квартире жить? – спросил Егор, когда устал стоять под дверью и просить сестру открыть. Он знал, что даже через шум воды она слышит его голос, но не хочет слушать, и махнул рукой.
–Ах, мой родной! Я не знаю, я правда не знаю…. Вы оба уже такие взрослые у меня. Тоня уже второй раз замужем, хотя и муж ее непутёвый совсем. Да и ты совсем скоро женишься, детьми обзаведешься… Ну как я могу выбирать между вами?
Егор задумался, и тень упала на его лицо.
–А другой стороны, мамуль, это всего лишь квартира! Мне и с тобой хорошо, ты тут, у нас! Хочешь, я тебя с моей Олей познакомлю?
Мама залилась слезами и протянула руки к сыну:
–Какой ты у меня хороший, сыночек! Ты моя опора, без тебя я бы уже давно с ума сошла!
– Не говори глупости, мам! У тебя есть Тоня, она очень помогает.
–Помогает, – вздохнула Мария Григорьевна, – но она очень тяжёлый человек. Ей невозможно угодить, и настроение всегда плохое у нее. Как она к нам вернулась, я не помню, чтоб она хоть раз улыбнулась! Может, она не умеет улыбаться?
Егор рассмеялся:
–Умеет, мамуль, конечно, умеет! Просто ей не везёт….
–Но вот ты же всегда улыбаешься? Почему же она не такая?
–Мамочка, не все могут улыбаться каждый день, но зато когда увидишь их улыбку – это будет самая прекрасная улыбка, и ты просто не сможешь забыть ее!
1.3
Олин возраст никогда не могли угадать. На вид девушке было не больше 16-ти. Худенькая, невысокая, с огромными голубыми глазами, она выглядела беззащитной и слабой. В свои 22 года Оленька похоронила всех близких. Сначала стремительная болезнь забрала маму, потом погиб