На другой день к нам явился господин в черном костюме, с портфелем, и они с бабушкой долго разговаривали в гостиной. Меня туда не пускали, но, когда он наконец-то ушел, бабушка сама поднялась ко мне в комнату — она еле-еле тащила ноги, и вид у нее был ну очень печальный.

— Этот господин прочитал мне завещание твоего отца, — сказала она.

— А что это такое — завещание? — спросил я.

— Завещание — то, что ты перед смертью пишешь, — объяснила она. — В завещании ты указываешь, кто получит твои деньги и твое имущество. Но самое главное — ты назначаешь того, кто должен позаботиться о ребенке, если у него умрут и отец и мать.

Меня охватил невыносимый страх.

— Но там ведь ты назначена, ба?! — крикнул я. — Меня никому другому не отдадут, ведь правда?

— Не отдадут, — подтвердила бабушка. — Твой отец на такое был неспособен. И он попросил, чтобы я заботилась о тебе, пока жива, но еще попросил, чтобы я тебя отвезла обратно, в твой дом, в Англию. И он хочет, чтобы мы там остались.

— Но почему? — удивился я. — Почему нам нельзя остаться в Норвегии? Ты ведь ни за что бы не хотела жить в другой стране! Ты мне сама говорила!

— Знаю, — сказала она. — Но там куча всяких сложностей с деньгами, с домом — одним словом, ты все равно не поймешь. А кроме того, в завещании сказано, что хотя вся семья у тебя норвежцы, сам ты родился в Англии, в Англии пошел в школу и желательно, чтобы ты там же продолжил образование.

— Ах, бабуся! — крикнул я. — Но ты же, ты же не хочешь туда ехать и жить в нашем английском доме, я ведь знаю, ты не хочешь!

— Естественно, я не хочу, — сказала бабушка. — Но, к сожалению, это мой долг. В завещании сказано, что и твоя мама придерживалась того же мнения, а волю родителей следует уважать.

Ничего не поделаешь. Нам оставалось только отправиться в Англию, и мы с бабушкой сразу засобирались в путь.

— Через несколько дней у тебя начинается следующая учебная четверть, — сказала бабушка, — так что не будем терять время зря.

Вечером накануне отъезда в Англию бабушка снова оседлала своего любимого конька.

— В Британии не так много ведьм, как в Норвегии, — начала она.

— Ну, значит, я ни одной и не встречу, — сказал я.

— От души надеюсь, — сказала бабушка, — потому что английские ведьмы — самые вредоносные в мире.

Она сидела, курила свою вонючую сигару и говорила, говорила, а я все смотрел на ее руку, на которой не хватало большого пальца. Я ничего не мог с собой поделать. Я глаз не сводил с этой руки и все гадал, что же за ужасное несчастье постигло бабушку, когда она встретилась с ведьмой. Явно тогда произошло что-то абсолютно кошмарное, иначе бы она мне рассказала. Может, ей открутили палец? Или заставили сунуть его в носик кипящего чайника и так держать, пока он совсем не отпарился? Или кто-то вырвал его из руки, как зуб? Я терялся в догадках.

— Расскажи мне, бабуся, на что способны эти английские ведьмы, — попросил я.

— Ну, — начала она, — любимая их забава — составить такой порошок, чтобы превращал ребенка в какое-нибудь существо, которое терпеть не могут все взрослые.

— В какое, например, существо, бабуся?

— Часто это бывает слизняк, — сказала бабушка. — Слизняков они прямо обожают. Взрослый наступит на слизняка, да еще каблуком его размажет, знать не зная, что это ребенок.

— Какое зверство! — крикнул я.

— Или, скажем, блоха. Тебя превращают в блоху, и, сама не ведая, что творит, собственная мать рассыпает по дому антиблошиный порошок и — прости-прощай, милый сыночек.

— До чего это все страшно, бабуся, — сказал я. — Мне, по-моему, не очень хочется в Англию.

— Знавала я и таких английских ведьм, — продолжала она, — которые превращали детей в фазанов, а потом уносили в лес — прямо накануне открытия фазаньей охоты.

— Ой — сказал я. — И их убивали?

— Естественно, их убивали, — подтвердила она. — А потом ощипывали, жарили и ели на ужин.

Я представил себя фазаном, как я мечусь над охотниками, петляю, ныряю, а подо мной гремят выстрелы.

— Да, — вздохнула бабушка, — английскую ведьму хлебом не корми — только дай постоять в сторонке да полюбоваться, как взрослые расправляются с собственными детьми.

— Мне совершенно точно не хочется в Англию, бабуся.

— Конечно, тебе не хочется, — сказала она. — А мне, думаешь, хочется? Но, увы, нам придется туда поехать.

— А ведьмы во всех странах разные? — спросил я.

— Совершенно разные, — подтвердила бабушка. — Но про другие страны я мало знаю.

— Но хоть про Америку-то знаешь? — спросил я.

— Только в общих чертах, — ответила она. — Хоть слыхать слыхала, что там ведьмы способны заставить взрослого съесть собственного ребенка.

— Не может быть! — ужаснулся я. — Ах, нет, бабуся! Конечно, это неправда!

— Правда ли, неправда — не знаю, — сказала она, — но слухи такие ходят.

— Но как же они могут заставить взрослого пойти на такое? — спросил я.

— А они ребенка в хот-дог превращают, — сказала она. — Для опытной американской ведьмы это пара пустяков.

— И в каждой-каждой стране есть свои ведьмы? — спросил я.

— Где есть люди, там есть и ведьмы, — вздохнула бабушка. — В каждой стране есть свое Тайное Общество Ведьм.

— И они все друг с дружкой знакомы, бабуся?

— А вот и нет, — сказала она. — Ведьма знает только ведьм-соотечественниц. Им строго-настрого запрещено общаться с