Дверь распахнулась настежь, и на пороге показался Керби. Дуло его револьвера дважды извергало столбы пламени. Эшли рухнул навзничь. Стерлинг успел произвести ответный выстрел, но через миг упал на колени с двумя сквозными ранами в груди и гортани. Левая рука его непроизвольно дёрнулась ко второй кобуре, но вскоре обмякла. Гарфильд заревел и выстрелил в третий раз, заставив подпрыгнуть шляпу на голове Керби. Ещё через миг он заскулил и прижал руку к рёбрам. Ранение, очевидно, было непроникающим, ибо Гарфильд развернулся и бросился вон из сруба. В миг, когда он юркнул в дверной проход, тесак охотника, пущенный с изуверской жаждой мщения, блеснул над его головой и воткнулся в полено над дверным косяком. Срыгивая кровь, Гарфильд побежал по улице в сторону «Серебряного башмачка».
Керби выскочил из дальней комнаты, на ходу заталкивая пули в опустевший барабан. Помещение было похоже на дворик для бойни. Элкинс, грозно пыхтя ноздрями, прошагал к двери и одним усилием вытащил из косяка застрявший по рукоять тесак. Край уха у него был порван, и по шее струйками стекала кровь. Элкинс повернулся к Керби.
— Не время сейчас пережёвывать прошлые дела. Шагай за мной, тут есть одно место…
Керби ничего не ответил. Обстоятельства действительно сделали их союзниками, и слова бы к этому ничего не добавили. Они выбежали через боковую дверь и на одном дыхании преодолели расстояние, разделявшее сруб от ближайшего строения. С другой стороны улицы ухнули «винчестеры». Заскулили над головами пули. Но они уже вбегали на крыльцо дома. В дверях их встретила хозяйка. У неё было бледное, перепуганное лицо.
— Господи, что же это за напасти, — запричитала она. — Никак всех перебьют!? Я женщина порядочная, в склоки ваши не влезаю, у меня приличное заведение…
— Вы бы лучше сигали отсюда через чёрный ход, мисс Ричардс, — цыкнул на неё Элкинс. — Нам придётся ненадолго превратить ваш дом в крепость, и не наша вина, если кое-кто захочет нас выкурить отсюда с помощью свинца. Не смотрите на меня так, не тяните время, а то через минуту здесь будут летать пули. Все убытки я обещаю вам возместить.
Пуля калибра 45–90, пробив тоненькую дощатую стену, оказалась более весомым доводом в пользу этого предложения, чем безыскусное красноречие охотника за бизонами. Мисс Ричардс, отводя душу в горестных возгласах, засеменила к чёрному ходу и бросилась бежать без оглядки, словно за ней гнался отряд сиу.
— А это вот моё логово, — пророкотал Элкинс, пихая дверь ногой. — Хватай-ка! — Он сунул в руки Керби «винчестер» с магазином. Ковбой не заставил себя уговаривать. Сам охотник выбрал себе «шарп» 50-го калибра — один из типов ружей однозарядного образца, которыми привыкли пользоваться охотники на бизонов. — Вот теперь мы с ними поговорим. Стены эти, положим, для пуль — что бумага, но те, за которыми они сидят, — ничем не лучше.
Пригибаясь к полу, ковбой и охотник заняли позиции каждый за своим окном и осторожно выглянули наружу. Улицы совершенно опустели. Городок будто бы вымер. Но то в одной, то в другой его части, точно опровергая такое предположение, зловеще ухали ружейные выстрелы, из окон выпархивали клубы дыма, и со знакомым треском взламывал деревянные волокна свинец.
— Гарфильд засел в «Серебряном башмачке», — пробормотал Керби, чуть приподняв голову над прикладом винчестера. — Мы не знаем, сколько он собрал вокруг себя людей. Но в окне бара только что мелькнула рожа Блантона, бар называется «Большой вождь». По-моему, там только один ствол.
— В этом баре никого не бывает, кроме его хозяина, — отозвался Элкинс. — А этого слизняка я знаю, он сразу даст ветру, как только начнётся стрельба.
Сказав это, он спустил курок. Оглушительно шарахнуло широкоствольное ружьё. В ответ из «Серебряного башмачка» понеслись проклятия и угрозы. Из окна «Большого вождя» вырвался столб дыма. Пуля пробуравила подоконник, осыпая Элкинса градом древесной стружки. Керби немедленно ответил из винчестера, но без особого успеха. Итак, в «Вожде», помимо Блантона, других стрелков не было. Из «Башмачка» огонь вели четыре ствола, и судя по пронзительным женским визгам, доносившимся со второго этажа, девушки сегодня проснулись раньше обычного и не в самом бодром настроении.
— Чёрт бы побрал эти стены, — буркнул Элкинс. — Не постоялый двор, а сеновал. Можно проковырять мизинцем. Давай-ка уходить отсюда. Двигаем обратно в сруб.
— Постой! — воскликнул Керби. — Видишь, кто-то скачет по улице? Клянусь небом, это Рыжий Дональдсон!
Керби вскинул ружьё и спустил курок. Почти одновременно с его выстрелом рыжеволосый всадник проделал то же самое, не вылезая из седла, потом спешился и бросился к дверям сруба. Керби смачно выругался.
В следующий миг из сруба вылетел наружу леденящий душу вопль. Стреляющие на время отложили своё занятие. Дональдсон с видом помешанного выбежал на улицу. Перемена в его облике остановила в последнюю секунду согнутый палец Керби.
— Кто!? Кто её убил!? — ошалело возопил Рыжий. — Джоана!.. Её убили! Кто?! Кто это сделал?!
Из верхнего окна «Башмачка» высунулась растрёпанная голова, и визгливый голос затараторил:
— Это Блантон! Я слышала выстрел и видела, как он выбегал оттуда с револьвером в руке. После этого началась вся эта кутерьма…
Пуля, выпущенная из «Большого вождя», разбила оконное стекло над головой дамы, заставив её пискнуть и поспешно убрать голову.
Исторгнув из груди кровожадный рёв, Рыжий Дональдсон выхватил из кобуры револьвер и с круглыми от бешенства глазами, без малейшего прикрытия, зашагал по улице к салуну. Когда он уже заносил ногу, чтобы переступить невысокий порог, изнутри грянул выстрел. Дональдсон отпрянул назад и рухнул в уличную грязь, корчась от боли. В этот момент раздалось грозное рычание, а затем рёв Джима Гарфильда.
— Будь ты проклят, Блантон! Я ещё могу постоять за своих друзей!
И столь же опрометчиво, как минутой назад Дональдсон, он выбежал из «Серебряного башмачка». В руке он сжимал дробовик. Заметив за окном силуэт своего недавнего союзника, Гарфильд издал звероподобный вопль, упал на одно колено, приставил приклад к плечу… И в это самое мгновение в дверном проходе за его спиной прогрохотал шестизарядный револьвер. Пуля вошла Гарфильду между лопаток. Гарфильд замычал, как смертельно раненый бык. Заряд, выпущенный из дробовика, рассыпался в воздухе. Гарфильд скрючился, повалился на бок, затем приподнялся на локте и свободной рукой перехватил двустволку. Содержимое второго ствола, с воем пронесясь через дверной проход, из которого Гарфильд только что вышел, не пропало даром: изнутри послышались проклятия и стоны.
В этот миг в окне, за которым