Он включил микрофон:
– Лис восемьдесят третий вызывает службу…
Я отключил связь, а потом, когда диспетчер ответил, включил снова и сказал, что их вызвали по ошибке. Балбес не скрывал своего недовольства.
– Маменькин сыночек! – приторно-сладким голосом произнес он.
Вот этого говорить точно не стоило.
– Иди назад, – велел я ему, – и скажи Слэтсу Кейферу, чтобы шел сюда.
– Зачем? Он не пилот.
– Ты, как мне кажется, тоже. Но он весит столько же, сколько и ты, а я не хочу нарушать баланс этого драндулета.
Он откинулся на спинку сиденья:
– Старик Кински назначил меня вторым пилотом, так что никуда я отсюда не уйду.
Я досчитал до десяти и промолчал. Пилотская кабина летящего вертолета – не самое подходящее место для драки. Больше мы не произнесли ни слова, пока я не посадил машину на площадке Северный Сан-Диего и не выключил сопла на роторе.
Вышел я, естественно, последним. Мистер Кински ждал нас, но я его не видел – все мое поле зрения занимал тот балбес.
– Может, повторишь, что ты тогда сказал? – Я схватил его за плечо.
Между нами встал появившийся словно ниоткуда мистер Кински:
– Билл, Билл! Что это значит?
– Я… – Я собирался заявить, что намерен выбить этому балбесу все зубы, но передумал.
Мистер Кински повернулся к нему:
– В чем дело, Джонс?
– Я ничего не сделал! Спросите кого угодно.
Я уже намеревался сказать, что он может повторить то же самое перед пилотской комиссией – нарушение субординации в воздухе всегда считалось серьезным проступком. Но его фраза «спросите кого угодно» меня остановила. Никто, кроме нас двоих, ничего не видел и не слышал.
– Билл, проведи перекличку патруля и отпусти их, – сказал мистер Кински, посмотрев на нас обоих.
Так я и сделал, а потом отправился домой.
В общем, добрался я уже весь вымотанный и на нервах. По дороге послушал новости, которые ничем меня не порадовали. Паек урезали на очередные десять калорий, отчего я ощутил еще больший голод, вспомнив, что не успеваю к ужину с отцом. Дальше в новостях сообщили, что космический корабль «Мэйфлауэр» наконец введен в строй и открыт прием заявлений от потенциальных эмигрантов.
«Что ж, кому-то повезет, – подумал я. – Никаких урезанных пайков, никаких балбесов вроде Джонса…»
И новенькая, с иголочки, планета.
Джордж – то есть мой отец – сидел в гостиной, просматривая какие-то бумаги.
– Привет, Джордж, – сказал я. – Ты ужинал?
– Привет, Билл. Нет.
– Сейчас приготовлю.
Войдя в кухню, я понял, что он не только не ужинал, но и не обедал. Надо соорудить ему двойную порцию.
Достав из холодильника два синтестейка, я бросил их в размораживатель, добавил большой пакет картофеля «айдахо» для отца и пакет поменьше для себя, затем вынул упаковку салата и оставил ее греться естественным путем.
К тому времени, когда я залил кипятком два суповых кубика и порошковый кофе, стейки уже были готовы для жарки. Я перенес их в гриль, установил средний режим и прибавил температуру размораживателя, чтобы картошка подоспела к стейкам, после чего вернулся к холодильнику за парой кусков торта с мороженым на десерт.
Гарнир разогрелся. Быстро взглянув на сводку продовольственных расходов, я решил, что мы можем себе позволить чуть больше, и отрезал к картошке пару кусочков маргарина. Звякнул гриль; я извлек из него стейки, поставил все на стол и включил свечи, как это всегда делала Энн.
– Иди, все готово! – крикнул я.
Переписав с упаковок данные о калориях и количестве баллов, я бросил их в мусоросжигатель. Так никогда не запутаешься в расходах.
Едва я закончил, отец сел за стол. Прошло всего две минуты двадцать секунд – в готовке на самом деле нет ничего сложного. Не понимаю, почему женщины устраивают из-за этого такую кутерьму. Вероятно, в их действиях просто нет системы.
– Господи! – отец понюхал стейки и широко улыбнулся. – Билл, ты нас разоришь.
– Это уже моя проблема, – ответил я. – У меня пока остались излишки за этот квартал. – Я нахмурился. – Вот только в следующем их уже не будет, если не перестанут урезать пайки.
Отец замер, не донеся кусок стейка до рта.
– Опять?
– Опять. Послушай, Джордж, я никак не пойму. В этом году был хороший урожай, к тому же в Монтане заработал завод по выращиванию дрожжей…
– Билл, ты ведь следишь за всеми новостями о продовольственном снабжении?
– Естественно.
– Обратил заодно внимание на результаты переписи населения в Китае? Попробуй посчитать на логарифмической линейке.
Я понял, что он имеет в виду, и стейк вдруг показался мне похожим по вкусу на старую резину. Какой смысл пытаться экономить, если кто-то на другой стороне планеты намерен обратить в прах все твои усилия?
– Этим чертовым китайцам стоило бы перестать плодиться и начать выращивать еду!
– Все, Билл, должно делиться поровну.
– Но…
Я замолчал. Джордж, как обычно, был прав, но отчего-то мне это показалось не вполне честным.
– Слышал про «Мэйфлауэр»? – спросил я, чтобы сменить тему.
– А что там с «Мэйфлауэром»?
Голос отца вдруг стал настороженным, что меня удивило. С тех пор как умерла Энн – моя мать, – мы с Джорджем сблизились настолько, насколько только могут сблизиться двое мужчин.
– Ну… он введен в строй, только и всего. Начался отбор эмигрантов.
– И что? – столь же настороженно спросил отец. – Чем вы сегодня занимались?
– Ничем особенным. Прошли пешком около пяти миль к северу от лагеря, и мистер Кински принял у некоторых ребят зачеты. И я видел горного льва.
– Что, правда? Я думал, их больше не осталось.
– Ну… мне показалось, будто я его видел.
– Значит, скорее всего, так оно и было. Что еще?
Поколебавшись, я рассказал ему о том балбесе, Джонсе.
– Он даже не из нашего отряда. Как он смеет вмешиваться в мою работу пилота?
– Ты правильно поступил. Похоже, Билл, этот балбес Джонс, как ты его называешь, слишком молод, чтобы доверить ему пилотскую лицензию.
– Собственно, он на год старше меня.
– В мое время даже подавать на лицензию можно было лишь после того, как тебе исполнится шестнадцать.
– Времена меняются, Джордж.
– Это точно. Это точно…
Отец внезапно погрустнел, и я понял, что он думает об Энн.
– Неважно, сколько ему лет, – поспешно сказал я, – но как этот червяк Джонс смог бы пройти тест на психологическую устойчивость?
– Психологические тесты несовершенны. Как и люди.
Отец откинулся в кресле и, закурив трубку, спросил:
– Хочешь, Билл, я сам приберусь сегодня?
– Нет, спасибо.
Он всегда об этом спрашивал, и я всегда отказывал. Отец слишком рассеян и отправляет продовольственные баллы в мусоросжигатель. Зато от моего внимания ничто не ускользает.
– Сыграем в криббедж? – предложил я.
– Я тебя наголову разгромлю.
– Кто же еще, кроме тебя?
Я собрал мусор, сжег посуду и последовал за отцом в гостиную. Он уже доставал доску и карты.
Похоже, мысли его были заняты вовсе не игрой. Я уже был близок к выигрышу, прежде чем он успел всерьез начать партию. Наконец он положил карты и посмотрел прямо на меня:
– Сынок…
– Гм? – В смысле: «Да, Джордж?»
– Я решил эмигрировать на