— НЕТ! — закричала Джеззет, глядя, как он падает: никаких ступеней поблизости и добрых двадцать пять футов до земли. — Дерьмо, — пробормотала она, спрыгивая со стены на крышу ближайшего строения.
Неудачно приземлившись, девушка подвернула лодыжку и, упав, скатилась с крыши и рухнула на землю. От глухого удара тело взорвалось болью, а из легких выбило весь воздух. Откуда-то неподалеку донесся сильный грохот — ворота разлетелись окончательно, — и металл столкнулся с металлом.
Собрав все силы, Джез заставила себя подняться на ноги, глубоко вдыхая воздух и пыль сквозь сжатые зубы, и заковыляла к тому месту, куда упал Эйрик. Дым и запах горящего дерева наполнили воздух, крики умирающих эхом разносились по форту. Внезапно Джеззет поняла, что руки и одежда покрыты кровью, но, к счастью, чужой — редкий противник мог похвастаться тем, что сумел ранить ее.
Она нашла Эйрика распластанным лицом вниз. Одна его рука была неестественно вывернута, а из ноги, пробив и кожу, и ткань, торчал обломок кости. Под ним растеклась целая лужа крови, но каким-то чудом, когда к нему приблизилась Джез, он сумел приоткрыть глаза. Никогда прежде она не видела его столь бледным… и столь молодым.
— Все плохо, я полагаю, — еле слышно выговорил он, и губы его попытались сложиться в слабое подобие улыбки.
— Дерьмово, — согласилась Джеззет.
— Слишком поздно… для моего… последнего раза.
Джеззет просто стояла над ним. Она понимала, что ей следовало бы чувствовать печаль, или страх, или вообще хоть что-нибудь. Но она ощущала лишь собственную беспомощность. Форт потерян. Констанция победила. Джеззет ждут унижения и самая болезненная из всех возможных смертей — Констанция может быть очень изобретательной в плане причинения боли.
«Не лучше ли прямо сейчас просто покончить с собой?»
— Для всего уже слишком поздно, Эйрик, — сказала она.
«Интересно, смогу ли я найти способ убить Констанцию прежде, чем она убьет меня?»
— Нет, — выдохнул Эйрик и закашлялся. Его тело содрогнулось, на губах запузырилась кровь. — Под… сортиром… в моем жилище… туннель…
Снова кашель, кровь — и больше ничего.
Быть может, Джеззет следовало помолиться за него или хотя бы сказать пару добрых слов о том, что он был хорошим человеком или что-нибудь в этом духе. Только вот это было бы ложью, да и не было времени. Поэтому она лишь развернулась и, хромая, побежала к покоям Эйрика.
Солдаты, шлюхи и дети метались по внутреннему двору и мелькали среди зданий. Все бесполезно. Джеззет слишком хорошо знала Констанцию и понимала, что теперь, когда эта сука лишилась удовольствия собственноручно прирезать Джез и Эйрика, она убьет в форте всех до последнего. Единственный шанс остаться в живых — выбраться, и Джез не собиралась брать с собой кого бы то ни было.
Неуклюже пробираясь к покоям Эйрика, она слышала призывы сдаваться. Бочка, в которой она мылась еще несколько часов назад, стояла на прежнем месте. Коричневая от смытой грязи и пота вода давно остыла. В крыше застряла стрела, и дерево постепенно охватывало пламя. Хороший знак — если все здание сгорит до основания, Констанция никогда не найдет туннель.
Джез резким движением распахнула дверь туалета и посмотрела вниз, на круглый камень, на котором она прежде сидела кучу раз, справляя нужду. Девушка вложила меч и кинжал обратно в ножны, крепко взялась за камень и, раскачав, сдвинула его с места. Доски под ним оказались неплотно подогнаны друг к другу.
«Спасибо тебе, Эйрик, сукин ты сын», — с ухмылкой подумала она.
Джез опустилась на колени, вцепилась в доски окровавленными пальцами и дергала до тех пор, пока не смогла вырвать одну. Отшвырнув доску за спину, она принялась за вторую, а затем и за третью. В полу образовалась дыра, достаточно большая, чтобы худощавая девушка смогла протиснуться в смердящий туннель.
Джеззет не стала терять времени. Она сжалась и, извиваясь всем телом, полезла вперед. Туннель был совсем небольшим, но ей хватило даже этого. Внутри стояла жуткая вонь, руки скользили по вымазанным дерьмом стенам, и от этого ее едва не выворачивало наизнанку. Вытянув шею, Джез увидела, что путь ведет в обе стороны. За ее спиной — в глубь форта, а впереди — на восток, к горам.
Только сейчас девушка внезапно поняла, что оставила свой мешок в комнате Эйрика. Все ее вещи, кроме одежды и меча, остались там, но черта с два она станет рисковать, возвращаясь за ними. И Джеззет Вель’юрн опустила руки в покрывшие пол туннеля вонючие нечистоты и поползла вперед.
«Вот дерьмо…»
Черный Шип
Забавный факт о поселениях в Диких Землях: они всегда имеют стены. Каждая деревня, каждый поселок, каждый город, порт, форт, поместье или племенная стоянка — все они окружены стенами, и Бискин не был исключением. Он напоминал Бетриму разом все равнинные города, в которых ему доводилось бывать, а Торн был уверен, что побывал чуть ли не в каждом.
Невысокие деревянные стены окружали город, и пусть от организованного нападения они уберечь не смогли бы, но от диких животных и залетных бандитов служили неплохой защитой. Шайка Босса точно не относилась к первым, но стражники у ворот смерили прибывших таким взглядом, будто те были животными.
— Никаких проблем, — сказал один из стражников, когда они проходили мимо.
Это был крупный мужчина с густыми, нависающими бровями, во рту которого не хватало большей части зубов, а остальные были почти коричневыми. Желтые зубы — это одно, но вот коричневые… Этот кошмар удивил даже Бетрима.
Мослак навис над солдатом и расплылся в улыбке, демонстрируя собственный набор желтеющих пеньков.
— Я что, похож на человека, с которым могут быть проблемы?
Стражник в момент побледнел, и Босс хлопнул его по руке:
— Мы просто идем своей дорогой, друг. Через пару дней нас и след простынет.
Услышав слова Босса, стражник кивнул, не сводя при этом глаз с Мослака.
— Так что мы здесь делаем, Босс? — спросил Шустрый, когда группа миновала ворота. — В смысле это же дыра.
С таким определением Бетрим не мог не согласиться. Половина приземистых деревянных лачуг готова была развалиться. Улицы наводняли сомнительные личности: наемники, воры, а иногда просто неудачники, не заслуживающие упоминания. И никто даже не пробовал поднять задницу и убрать грязь и гниющий мусор, сваленные огромными кучами, — всех явно устраивало такое положение дел. Бетрима перекосило от презрения — даже животные знают, что нельзя гадить в собственной норе.
Было здесь и несколько лавок, торгующих всякой всячиной. У каждой обязательно стояло два или три охранника, чьи услуги владельцы оплачивали из собственного кармана. Всяко лучше, чем жить в постоянном страхе, что тебя обворует и убьет первый же мерзавец, которому вздумалось поживиться твоими безделушками.
С балкона трехэтажного деревянного дома разношерстной компании Босса махали женщины с