Человеку, который выглядел, словно ангел, не было дела до того, найдут ли когда-нибудь похитителя и убийцу ребенка. Такие вещи случались, таков был путь, по которому шел этот грешный мир. Линдберги были богаче царя Мидаса[4], поэтому не знали настоящего горя. Наверняка они уже и забыли о своем убитом отпрыске — ведь с тех пор у них уже появился другой ребенок. Что ж… отчаянные времена — отчаянные меры.
Шины старого автомобиля подпрыгнули, пересекая железнодорожные пути. Мужчина проехал дорожный знак, испещренный ржавыми пулевыми отверстиями. Сам знак гласил: «ФРИГОЛЬД». Мужчина вздохнул и направил свой автомобиль прочь от вездесущих лучей палящего солнца. От тени к тени… от тени к тени…
Вид пулевых отверстий заставил мужчину за рулем «Окленда» задуматься о вещах, на его взгляд, куда более интересных, нежели вопрос об убитом ребенке Линдбергов. Он следил за деяниями Бонни Паркер и Клайда Барроу[5] с тех самых пор, как фотография этих двоих — с пистолетами и дробовиками — была найдена в камере, из которой они сбежали в Миссури и пустились во все тяжкие. Очень жаль, что Бонни и Клайда застрелил отряд из шести законников в Луизиане около двух месяцев назад! Мужчина с ангельским лицом читал, что в их телах было столько дыр от пуль, что у бальзамировщика возникли немалые трудности с тем, чтобы закачанная им жидкость не выливалась из трупов. А еще он читал, что полицейские стреляли так часто, что почти оглохли от звуков собственных выстрелов.
Он был искренне расстроен этим известием, ведь ему теперь будет очень не хватать новостей о похождениях банды Барроу и громких заголовков о том, кого они ограбили и убили на этот раз. Разумеется, они жили, полагаясь на кроличью лапку[6], и наделали много шума, но их хотя бы нельзя обвинить в том, что они не пытались найти собственный путь в этой загибающейся стране.
В нынешней Америке расклад был не в пользу «среднестатистического Джо» — сейчас каждый человек противопоставлял себя Великой депрессии[7], и лишь случайно извлеченный из колоды карт судьбы джокер мог помочь вырваться из серого бетонного склепа, который она — Великая депрессия — пыталась воздвигнуть вокруг, хороня под собой заживо все, на что натыкалась. И разве можно знать заранее, что за джокер это может быть?
Хотя, конечно, все еще оставался Джон Диллинджер[8]. Этого сумасшедшего ублюдка пока так и не удалось поймать — с апреля он залег на дно, хотя, наверняка, вскоре объявится. Его перестрелки всегда освещались в новостях и захватывали дух.
Мужчина с ангельским лицом направил свой потрепанный «Окленд» в маленький городок Фригольд, который располагался в сосновом бору прямо за красной каменной церковью и небольшим кладбищем, посреди которого возвышалась статуя распятого Иисуса Христа. Мужчина приближался к маленькой заправке, которая располагалась от него по правую руку и выглядела по-техасски заброшенной. Хотя в топливе он не нуждался — он заправился еще в Хьюстоне (к тому же, у него была полезная привычка возить с собой дополнительный бак с бензином в багажнике) — что-то заставило его все же заехать на эту заправку. Он остановил машину рядом с насосом и стал ждать, не выключая двигатель. Через несколько секунд в поле его зрения появился молодой человек с зубочисткой во рту, в корректирующей обуви — одна его нога была заметно короче другой. Он вышел из барака и направился к автомобилю, вытирая руки о пропитанную маслом тряпку.
— Доброе утро. Надо заглушить двигатель, сэр, у нас правила такие. На сколько вас заправить? — произнес молодой человек, не выпуская изо рта зубочистку. Водитель послушно заглушил двигатель, но промолчал. Не услышав ответа, парень добавил. — У нас совсем недавно появилось новое топливо «Fire Chief».
— Мне не нужно горючее, — тихо ответил водитель. Этот голос, в котором мелодично звучал южный акцент, казался слишком изысканным и аристократичным для такого Богом забытого места. — Мне нужна информация. Вы не знаете, как я могу добраться до дома Эдсона?
— Тоби Эдсона?
— Его самого.
— Ну… да, сэр. Вам надо двигаться по Фронт-Стрит, мимо Вахума-Стрит и повернуть направо на следующем перекрестке на Стейт-Роуд 60. После проедете еще примерно милю… или милю с четвертью, как мне кажется, и там увидите почтовый ящик слева. На нем будет написано «Эдсон».
— Покорнейше благодарю. Это за ваш труд, — мужчина извлек блестящую монетку из кармана брюк и положил ее на измазанную маслом ладонь своего собеседника.
— Большое спасибо, — отозвался молодой человек, тут же нахмурившись. — Если у вас какое-то дело к мистеру Эдсону, то должен предупредить вас: он скончался на той неделе. Его похоронили в четверг. У него сердце отказало.
— О, — теперь настала очередь водителя хмуриться. — Печально это слышать. Тем не менее… у меня кое-какие дела в доме мистера Эдсона, и, полагаю, даже эти обстоятельства мне не помешают. Хорошего вам дня, — он кивнул молодому человеку, запустил двигатель и тронулся в путь.
Этот Фригольд представлял собой пыльный городок с несколькими магазинчиками, витрины которых были закрыты плотными ставнями. Мужчина проехал мимо фермера, везшего в своем фургоне урожай арбузов, и двинулся по Фронт-Стрит. Пара старых машин и потрепанный «Форд» модели «А» с железным кузовом, сделанным под пикап, был припаркован рядом с замшелым местечком, на вывеске которого была надпись «Кафе у Бетси». Неподалеку двое пожилых мужчин в комбинезонах и соломенных шляпах сидели на скамейке, наблюдая за тем, как человек в выцветшем зеленом «Окленде» проезжает мимо. Он махнул им по-соседски, и те, разумеется, махнули ему в ответ.
Он свернул направо на Стейт-Роуд 60 и увеличил скорость, как только покинул пределы города. Вскоре миля с четвертью осталась позади, и слева от себя мужчина увидел почтовый ящик Эдсона. Мужчина сбросил скорость и въехал на грязную грунтовую подъездную дорожку, которая, словно воспротивившись вторжению, окатила его колеса пылью. Сосновые деревья и подлесок росли по обе стороны дороги, но уже вскоре мужчина вырулил на поляну, где стоял небольшой свежевыкрашенный домик, укрытый раскидистыми ветвями огромного дуба. Несколько коров паслись на огороженном пастбище, а примерно в пятидесяти ярдах от дома стоял потрепанный погодой амбар. Мужчина остановился перед домом, выключил двигатель, взял белый пиджак и шляпу, неприязненно поморщившись, отлепил свою пропотевшую спину от кожаного сидения, накинул пиджак, надвинул шляпу и вышел на улицу. Он пригладил галстук и поправил воротник, чтобы пиджак сел в лучшем виде. Пройдя пару шагов, мужчина заметил шину, свисавшую на веревке с одной из нижних ветвей дуба, и тут же представил себе двух детей Тоби