У моей мамы были старшие брат и сестра, а отец был у своих родителей единственным ребенком.
Так или иначе, в тот же день я отправился в школу и при первом удобном случае рассказал о случившемся Дэви Рэю Коллану, Джонни Уилсону и Бену Сирсу. К тому времени, как прозвенел последний звонок и я отправился домой, новость уже распространилась по всему городу подобно пожару. Слово «убийство» было у всех на устах. Родители не успевали отвечать на телефонные звонки. Всем хотелось узнать о происшедшем вплоть до самых мрачных подробностей.
Я вышел из дома погонять на своем ржавом велосипеде и дать возможность Бунтарю порезвиться среди деревьев. И тут мне в голову неожиданно пришла мысль: а что, если кто-то из звонивших уже все знал и просто пытался разнюхать, не видели ли мы его там, на опушке, и вообще какой информацией располагает шериф Эмори?
Именно тогда, когда я крутил педали на лесной тропинке, а Бунтарь пытался играючи схватить меня за пятки, я осознал, что кто-то в моем родном городке вполне может быть убийцей.
Весна была в разгаре, с каждым днем теплело. Спустя неделю после того, как отец прыгнул в озеро Саксон, шериф Эмори объявил: никто не пропал за последнее время в нашем городе и его окрестностях. Статья, опубликованная на первой полосе единственного в Адамс-Вэлли еженедельника «Журнал», тоже не содержала ничего нового. Шериф Эмори, двое его помощников, несколько пожарных и полдюжины добровольцев на легких лодках прошлись по озеру сетями вдоль и поперек, но не вытащили ничего, кроме каймановых черепах и водяных щитомордников.
До двадцатых годов на месте озера Саксон была каменоломня, а потом паровые экскаваторы пробили путь к подземной речке, которую не удалось перекрыть или отвести в сторону. Ее глубина составляла, по различным оценкам, от трехсот до пятисот футов. На земле не существовало такой сети, которая могла бы поднять на поверхность затонувший автомобиль.
Однажды вечером шериф Эмори зашел к нам, чтобы переговорить с моими родителями, и они разрешили мне при этом присутствовать.
– Кто бы ни сделал это, – стал объяснять шериф, сидя со шляпой на коленях, отбрасывая на стену тень своего длинного носа, – он должен был направить автомобиль на грунтовую дорогу, выходящую прямо к озеру. Мы обнаружили там отпечатки шин, но все следы были стерты. Убийца наверняка зафиксировал педаль газа, прикрепив что-то к ней. Перед тем как вы выехали из-за поворота, он отпустил ручной тормоз, захлопнул дверцу и отпрыгнул, а машина свободно покатилась вниз. Конечно же, он и не подозревал, что вы появитесь в этот момент. Если бы вас не оказалось там, машина просто упала бы в озеро, утонула и никто даже не узнал бы, что вообще что-то произошло. – Он пожал плечами. – Это все, что мне удалось выяснить.
– Вы разговаривали с Марти Баркли?
– Да. Он ничего не видел. Эта грунтовая дорога расположена так, что вы можете проехать мимо на средней скорости и даже не заметить ее.
– Так что же теперь со всем этим делать?
Шериф обдумывал вопрос отца, его серебряная звезда поблескивала на свету. Снаружи залаял Бунтарь, окрестные собаки подхватили его клич и разнесли по всему Зефиру. Шериф вытянул большие руки и посмотрел на пальцы.
– Понимаешь, Том, – наконец заговорил он. – Ситуация действительно странная. Имеются отпечатки шин, но нет самой машины. Ты говоришь, что видел внутри автомобиля мертвеца, прикованного наручниками к рулю, и что вокруг шеи трупа была намотана медная струна, но у нас нет тела, и мы вряд ли сможем когда-нибудь получить его. Никто в городе и его окрестностях за последнее время не пропадал, если не считать девочки-подростка, мать которой полагает, что она убежала вместе со своим дружком в Нэшвилл. Но у того парня, кстати, не было никакой татуировки. Я не слышал ни об одном человеке с татуировкой, которая была бы похожа на ту, что ты описал. – Шериф Эмори взглянул на меня, потом на маму, а затем снова на отца своими темными, как уголь, глазами. – Помнишь ту загадку, Том? Ну, насчет того, что когда дерево падает в лесу, а поблизости никого нет, бывает ли при этом какой-нибудь шум? А раз нет тела и никто в округе за последнее время не пропадал, произошло ли вообще убийство или нет?
– Я знаю только то, что видел своими глазами, – ответил отец. – Ты разве сомневаешься в моих словах, Джей-Ти?
– Нет, этого я не говорил. Речь идет лишь о том, что больше я не смогу ничего сделать, пока мы не установим личность жертвы. Мне нужно его имя, Том. Мне необходимо иметь описание его внешности. Без этого я не знаю даже, с чего начинать расследование…
– А убийца между тем преспокойно разгуливает на свободе и совсем не боится, что когда-нибудь будет пойман. Так прикажешь тебя понимать?
– Угу, – признал шериф. – Получается именно такой расклад.
Конечно, шериф Эмори обещал, что продолжит расследование, что обзвонит все полицейские участки штата, чтобы получить от них сведения о пропавших людях. Рано или поздно, сказал он, кто-нибудь заявит именно о том человеке, который покоится в озере вместе с машиной. Когда шериф уехал, отец вышел на веранду, чтобы посидеть в темноте наедине со своими мыслями. Он оставался там и после того, как мама велела мне ложиться спать.
Уже ночью меня разбудил крик отца.
Встревоженный, я сел на кровати, слыша, как за стеной мать говорит отцу:
– Не беспокойся. Это был плохой сон, всего лишь дурной сон, теперь все в порядке.
Отец молчал довольно долгое время. Я слышал, как в ванной течет вода. Потом раздался скрип пружин на их кровати.
– Ты хочешь рассказать мне об этом? – спросила мама.
– Нет, о господи, нет.
– Это был всего лишь дурной сон.
– И все же я видел это как наяву.
– Ты сможешь опять заснуть?
Он тяжело вздохнул. Я без труда мог представить, как он сидит там, в темной спальне, прижав руки к лицу.
– Не знаю, – ответил отец.
– Дай-ка я потру тебе спину.
Пружины заскрипели под тяжестью их тел.
– У тебя здесь все напряжено, – сказала мама.