— Да не в том смысле, — пояснила я. — У Эдди пунктик насчет походов… пребывания на открытом воздухе. Он говорит, что мы слишком много времени проводим запертые в четырех стенах. Говорит, что в помещении ему тяжело дышать. Вот ему и пришла в голову эта идея. И… мы все решили, что это будет классное приключение.
Я ни в коем случае не собиралась рассказывать Софи о портфеле с деньгами и о том, как мы закопали его на кладбище домашних животных. Я не привыкла доверять ей и решила, что лучше не торопиться. Посмотрим, можно ли ей верить. Это хороший тест. Если она сразу побежит с этой информацией к родителям, я буду точно знать, что никаких секретов ей доверять нельзя.
— Так… что случилось? — спросила Софи, прислоняясь спиной к стене и расправляя край сорочки. — Почему ты вернулась домой?
— Потому что ты позвонила, — ответила я. Это была не совсем ложь. — Ты была так напугана и… — Мой голос сорвался. Я вдруг вспомнила, что со мной произошло после звонка Софи. Весь мир исчезал… затягивался туманом… и это непреодолимое животное желание завыть…
Взгляд голубых глаз Софи встретился с моим.
— То есть я испортила тебе ночь?
— Нет. Ничего подобного, — возразила я. — Это был не очень хороший план. Другие были не в настроении, и… и я пошла домой. Мы все разошлись по домам. — Я встала и начала ходить туда-сюда между нашими кроватями. — Так ты сохранишь мой секрет?
— Конечно, — подтвердила она.
— Сменим тему, — предложила я. Мне нужно было расспросить ее. Нужно было узнать больше. Я не могла перестать думать о странных волчьих снах… своих странных ощущениях. Возможно, Софи смогла бы мне помочь.
Она выпрямила ноги, вытянула перед собой руки и наклонилась вперед, пытаясь дотянуться руками до своих босых ног. Софи занимается бегом и играет в теннис. Она спортсменка. А я нет. И она постоянно растягивается и испытывает свое тело.
Я перестала расхаживать туда-сюда и подошла к ней.
— Софи, помнишь, как, когда мы были маленькими, мы летали в Прагу и навещали двоюродную бабушку Марту?
Она прекратила растяжку и пристально посмотрела на меня.
— Снова?
Я кивнула.
— Да. Знаю, ты говорила маме, что вообще ничего не помнишь. Но…
— Хмм… — Софи наморщила лоб и закрыла глаза. Она всегда так делает, когда о чем-то усиленно думает. — Ну… — она открыла глаза. — Я помню, что тетя Марта была почти слепой и что ты ей нравилась больше, чем я, хотя она почти не могла нас различить.
Софи улыбнулась.
— А еще я помню ее странные маленькие пирожки, которые по вкусу напоминали тухлое мясо и были просто отвратительны.
Я скрестила руки перед грудью.
— То есть кое-что ты все-таки помнишь.
— Ну…
— А помнишь что-нибудь о том, как меня укусило животное? Собака или кто-то другой выскочил из лесу и напал на меня?
Софи снова наморщила лоб.
— Нет. Вообще не помню такого. Я при этом присутствовала?
— Не знаю, — ответила я. — Я тоже этого не помню. Но мама утверждает, что так и было.
— А мама там была? — спросила Софи.
— Нет. Ей рассказала тетя Марта. Когда это случилось, мама навещала кого-то в соседнем городе. Разве я не должна была запомнить что-то настолько пугающее?
Софи пожала плечами.
— Эмми, ты придешь в понедельник после школы посмотреть мой забег? Мама с папой не смогут прийти.
— Мне очень жаль, но я тоже не смогу, — призналась я. — Мне нужно забрать Эдди после работы. А потом я ужинаю у него дома.
— Но ты обещала, — Софи перешла на визг. Она ударила кулаками по простыне. — Ты обещала, что придешь, Эмми.
— Я бы хотела, — сказала я. — Правда…
— Почему я все время прихожу последней? — спросила Софи.
— Эй, я думала у нас перемирие, — сказала я. — Мне жаль. Правда.
Естественно, я чувствовала себя виноватой. Я обещала ей, что приду. Эти забеги очень важны для Софи. Это единственное, что она по-настоящему обожает, если не считать посещения библиотек, чтения и постоянной зубрежки.
Но потом Эдди понадобилось, чтобы я забрала его. И он пригласил меня на ужин.
Я и сама знала, что должна больше поддерживать Софи. Но что я могла поделать? Я занятой человек. У меня есть парень. У меня есть друзья и собственные дела после школы. И, честно говоря, бег — это скучно. Два часа ждать, чтобы посмотреть, как твоя сестра бежит тридцатисекундный забег? Тоска.
Я извинилась перед Софи раз десять. Но ее лицо по-прежнему оставалось надутым. Она отвернулась к стене и натянула на голову одеяло.
Я быстро разделась, нацепила мятую пижаму, вытащив ее из ящика комода, выключила свет и забралась в постель напротив.
Уснула я не сразу. Я продолжала снова и снова прокручивать в голове сцены сегодняшнего вечера, как в одном из непрекращающихся шестисекундных вайнов. Костер… пистолет… наши имена на дереве… коричневый кожаный портфель с деньгами…
Когда я наконец уснула, мне приснился очередной сон о волке.
В этом сне я была в доме, который был мне не знаком. В ярко освещенной гостиной, заставленной красной мебелью. Все вокруг было красным. Я была озадачена. Где я? Как я сюда попала?
Во сне я пыталась во всем разобраться. Меня пугало это замешательство. Но прежде чем я успела что-либо узнать, я увидела на другой стороне комнаты волка.
Высокий, мощный, он стоял неподвижно в боевой готовности. Этот черный волк, не отрываясь, смотрел на меня своими умными голубыми глазами. Уши торчком, в открытом рту видны желтые кривые зубы.
Мое замешательство уступило место страху. Жуткая игра в гляделки между волком и мной. Ни один из нас не моргал. Ни один из нас не шевелился.
Мы изучали друг друга. Испытывали друг друга.
А потом вдруг во сне я задала себе ужасающий вопрос:
«Это волк наблюдает за мной? Или я сама волк?»
16
Когда я назавтра заехала за Эдди на кладбище домашних животных, рядом с ним у ворот стоял Мак Стэнтон. В одной руке у Мака был белый бумажный пакет, и он тряс им перед лицом у Эдди.
— Ты можешь в это поверить? — вместо приветствия спросил меня Мак. — Люди посреди ночи сваливают своих дохлых псов через ограду и думают, что я о них позабочусь.
В пакете, которым тряс Мак, что-то глухо стучало. Я предположила, что это мертвый пес.
— Ужасно, — сказала я, не представляя, что еще можно сказать. Я видела, что Мак очень зол.
— Ты хоть представляешь, сколько я плачу за аренду? — спросил он и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Да она неподъемная. Так почему эти идиоты думают, что я буду хоронить их собак бесплатно?
Я глянула на Эдди. Он выглядел растерянным.
— Люди расстраиваются, когда умирают их питомцы, — сказала я. — Думаю, в эти дни они просто не в состоянии мыслить здраво.
Мак хмуро ухмыльнулся. Его золотой зуб блеснул на солнце. Лицо его было пунцовым.
— Что