— Тебе нужен этот фотоаппарат? — прошептала она.
— Ну… не знаю… — промямлила я. — Если с ним что-то не так…
Она сунула его мне.
— Давай. Забирай его.
— А почем? — спросила я.
Девочка помотала головой.
— За так. Просто забери его, пока мама не видит. — Она подтолкнула меня к подъездной дорожке.
Я подобрала велосипед, а камеру засунула в рюкзак. Женщина ничего не заметила. Она наливала себе какой-то напиток из большого пластикового кувшина.
Подбежала Рина и подняла с дорожки свой велосипед.
— Тут ловить нечего, — прошептала она. — Поехали.
Мы крикнули женщине «До свиданья!» и поехали прочь. Уже на улице я обернулась в сторону гаража. Хозяйская дочка неподвижно стояла там, глядя нам вслед.
Я помахала ей рукой на прощанье. Но она не помахала в ответ.
* * *
Мама встретила нас, как только мы вошли в дом. Мама темноволосая, как и я, только стрижется под ежик. Она невысокая, пухленькая и буквально кипит энергией. В том смысле, что ей никогда не сидится на месте.
— Рина, не желаешь остаться и поужинать? — спросила она.
— Конечно, спасибо, — ответила Рина.
— А что на ужин? — спросила я.
Мама пожала плечами:
— Только пицца. Я весь день отдраивала чердак. Готовить не было времени.
Это еще одна особенность моей мамы. Она никогда не сидит на месте — и никогда не перестает отдраивать комнаты.
— Только в этот раз без перца! — В комнату влетел Сэмми, ноющий, как обычно. — Ненавижу перец! Даже если убрать, все равно вкус остается.
Сэмми выглядит как более юная версия нас с мамой. Он невысокий, с темными волосами, карими глазами и щелью между зубов — как было и у меня, пока я не поставила скобки.
— Ладно. Перца не будет, — пообещала мама.
Я извлекла из рюкзака старый фотоаппарат. Мне не терпелось его опробовать.
— Где достала? — спросил Сэмми и попытался его схватить, но я вовремя отдернула руку.
— Сфоткай меня! — потребовал он. Встав в позу перед камином, он высунул язык и скосил глаза. — Ну! Сфоткай меня.
— Там нет пленки, — сказала я. — Я его только купила. И потом, когда я вставлю пленку, то сфоткаю Рину, а не тебя.
С этими словами я повернулась и навела объектив на нее. Притворяясь, что делаю ее фото, я нажала на спуск.
Сверкнула вспышка — ослепительно-белая. Послышалось металлическое гудение… и из передней части камеры выскользнул квадратик.
— Что это? — воскликнул Сэмми. — Сломала! Ха-ха! Сломала свой новый фотик! — Он пустился в пляс вокруг меня и Рины.
Я вытащила квадратик. Он был картонный и спереди отливал глянцем.
— Джули ничего не сломала, — сказала мама. — Разве ты такого не видел? Это самопроявляющая камера.
— Че-его? — протянул Сэмми.
— Смотри. Вылезла фотокарточка. Сейчас она постепенно проявится, — пояснила мама. — Такие частенько использовали до появления цифровых фотоаппаратов.
Мы все уставились на квадратик в моей руке. Он начал темнеть. Потом проступили цвета. Мало-помалу фотография проявилась, и мы увидели Рину.
— Хорошие цвета, — сказала я. — Очень мягкие. Красотища!
— О Боже, — простонала Рина. — Снимок-то хороший, только у меня глаза красные.
Я разглядывала снимок. Да, Рина выглядела здорово. Сомневаюсь, что она вообще может плохо получаться на фото. Но ее глаза мерцали красным огнем.
Сэмми стал насмехаться над Риной:
— Выглядишь как чучело! — После чего опять попытался выхватить фотоаппарат. — Дай я тоже сфоткаю!
Я увернулась от него.
— Это не игрушка, Сэмми. — Я потянула Рину к лестнице. — Пошли ко мне. Держу пари, я сумею избавиться от красных глаз.
— На компьютере? — спросила Рина.
Я кивнула:
— Да. Отсканирую фото на компьютере и поправлю глаза.
Мы поспешили наверх в мою комнату и закрыли дверь, чтобы Сэмми за нами не увязался.
Я отсканировала снимок на компьютере. У меня есть профессиональная программа, называется «ФотоМастер-Плюс», и я ее помаленьку осваиваю.
Я посмотрела на изображение на экране и начала его корректировать.
— Странно, — пробормотала я.
— Что там? — спросила Рина. Положив руки мне на плечи, она склонилась надо мной.
— Я не могу затемнить твои глаза, — сказала я. — По идее, я умею гасить красные отсветы. Но они совершенно не поддаются.
— О, помоги! У-у-у-у-у! Мои глаза! — неожиданно завизжала Рина.
С испуганным вздохом я обернулась.
Рина поднесла руки к глазам. И завопила во всю мощь своих легких:
— Мои глаза! На помощь! Мои глаза!
5
Я издала еще один испуганный вздох. И вскочила со стула.
— Что случилось?
Рина прижимала ладони к глазам.
— Помоги! Джули… мои глаза горят! О, помоги мне!
Я мягко взяла ее за руки и потянула их вниз. Когда я увидела ее глаза, у меня перехватило дыхание.
Ее глаза горели, как огонь!
— Помоги! — простонала она. — О, какая боль! Какая ужасная боль!
— М-может быть, вспышка была слишком яркая, — проговорила я. — Ты стояла так близко к камере…
Я потащила Рину в ванную. Смочив мочалку холодной водой, я прижала ее к глазам подруги.
— Это не поможет! — заверещала она. — Мои глаза… они горят! Как же больно!
Я убрала мочалку. Ее глаза по-прежнему пылали красным огнем.
— Вот. Еще холодной воды, — сказала я и снова прижала мочалку к ее лицу. Затем я потащила Рину вниз, к маме на совет.
— У нее глаза горят. Они совсем красные, — сообщила я ей.
— Дай посмотрю. — Мама убрала мочалку. При виде красного свечения она растерянно заморгала. — Что-то вызвало сильное раздражение, — сказала она. — Ты страдаешь аллергией?
Рина замотала головой. Ее всю трясло.
— Нет! Нет у меня аллергии! Пожалуйста, помогите!
— У меня в комнате есть глазные капли, — сказала мама. — Принеси, Джули, они на комоде.
Мы испробовали глазные капли. Они ничуть не помогли.
— Позвони Рининым родителям, — распорядилась мама. — Может, они еще успеют показать ее окулисту. Никогда не видела ничего подобного!
Мистер Якобс приехал через несколько минут. Мы помогли Рине усесться в машину.
— Отзвонись потом, — попросила я. — Когда жжение прекратится.
Я смотрела, как они уезжали. В животе все сжалось в тугой комок. Я не могла отделаться от звенящего в ушах страшного крика Рины.
У себя в спальне я взяла снимок. И долго смотрела на улыбающееся лицо Рины с горящими красными глазами.
Уму непостижимо, подумала я.
* * *
После ужина я все еще думала о Рине. Внезапно я вспомнила, что у меня задание от мистера Уэбба. Я должна была находиться в спортзале, снимая баскетбольный матч девчачьей команды для ежегодника.
Подхватив пару фотоаппаратов, я засунула их в рюкзак. Затем вскочила на велик и помчалась к спортзалу.
Я успела как раз вовремя. Игра уже подходила к концу. Наши «Тигры» продували «Колючкам Мидоу-Бэй».
Я заметила Карлу Майер, нашего лучшего игрока. Она перехватила мяч и уверенно вела его вперед. Остановившись на линии, она совершила трехочковый бросок.
Трибуны были наполовину заполнены ребятами. Большинство из них затопали ногами и затянули:
— Кар-ла, мо-чи! Кар-ла, мо-чи! Кар-ла, мо-чи!
Я решила сделать несколько снимков с самой верхней трибуны. Достав свою лучшую цифровую камеру, я поспешила наверх по крутым ступенькам. И вскрикнула, когда откуда-то спереди высунулась красно-белая кроссовка и сделала мне подножку.
— Ой! — При падении я больно расшибла коленку. Обернувшись, я увидела