Никогда не сомневайтесь, что небольшая группа неравнодушных преданных граждан способна изменить мир; на самом деле только они его и меняли.

Маргарет Мид, американский антрополог (цитата из книги Нэнси Луткехаус Margaret Mead: The Makingof an American Icon («МаргаретМид: создание американской иконы»))

Хлоп! Пока мы, мигнув на долю секунды, открывали глаза, в инвентарь Apple Store добавилось очередное образовательное приложение, на YouTube появилось еще одно видео с музыкальной пародией, а в новейшей захватывающей онлайн-игре расширились функции. Сейчас ваши чада приклеены к экрану или собираются в 14-й раз за день выпросить разрешения немного поиграть на планшете? Как это время у мониторов влияет на детей? И что они могут пропустить?

Именно этим вопросом задалась Патрисия Гринфилд, профессор Калифорнийского университета в Лос-Анджелесе. Она решила изучить социальные навыки шестиклассников, которые отправились на неделю в поход, где запрещались любые экранные средства коммуникации. Сегодня это тест на выживание. Она сравнила своих «туристов» с теми, кто в это время, как обычно, находился в классе или дома. До того как началось путешествие, обе группы были протестированы на предмет умения «читать» мимику и эмоции других людей. Несмотря на то что в начале исследования все показали одинаковые результаты, дети, побывавшие в лагере на природе, по возвращении лучше справились с тестом на социальные навыки, чем те, кто остался дома со своими дисплеями и телевизорами. Ситуацию изменило личностное взаимодействие с реальными людьми.

Независимо от того, идет речь о вашем супруге или коллеге из Швейцарии, сотрудничество — личное или через интернет — очень важный компонент обучения, в том смысле, как люди выполняют задачи и совершенствуют собственную работу. Джон делает отличную графику, а у Салли острое перо; вместе они дополняют друг друга и создают превосходную газету. Сотрудничество — мягкий навык наивысшего порядка, на котором базируются все остальные, поскольку, входя в мир, мы, одинокие и ничего не знающие, первым делом устанавливаем контакт с окружающими.

История и наука об обучении доказывают, что социальная среда играет в стимулировании образования важную роль. Во времена Сократа оно больше напоминало игру в теннис, чем подход в духе «слушай и пассивно проглатывай факты». И правда, в любую эпоху люди лучше всего учились, когда взаимодействовали со сверстниками или близкими взрослыми. В древнееврейских школах ученики изучали священные тексты в парах, называемых «хевруты»[101]. Этот подход — «дискуссия как способ обучения» — по-прежнему применяется в иешивах Бруклина и храмах Иерусалима. В последнее время, по наблюдениям антропологов, образование происходит по мере того, как распространяются по социуму и становятся общепринятыми разные тенденции. Возьмем движение за гражданские права, или охрану окружающей среды, или уважение различной сексуальной ориентации в соответствии со своей культурой. Ни одно из этих массовых течений не могло бы состояться, если бы мы просто шли бок о бок, не развиваясь вместе, не обмениваясь идеями и эмоциями. В основе этих изменений лежит сотрудничество, потому что, работая в командах, мы сплачиваемся как сообщество и строим отношения взаимного уважения. А они, в свою очередь, зависят от социально-эмоционального контроля, нашей способности регулировать свои импульсы, а не делать все что хочется.

Почему? Потому что с древних времен мы учимся у окружающих. Особенно когда эти люди — родители, воспитатели, учителя, друзья и коллеги — с чуткостью помогают узнать то, что нас интересует. Семилетнему Джошу не терпится поиграть с друзьями в настольную игру. В контексте занятия, где развивается его конкурентоспособность, он узнает слова гиена и фламинго. Лора в свои два года с большей вероятностью освоит слово слизняк, когда во время нашей прогулки обнаружит его на тротуаре. А начинающие юристы учатся мыслить «юридически», обмениваясь сложными аргументами с более опытным и уважаемым коллегой.

Сегодня сложные компьютерные технологии — планшеты, смартфоны — уже оказывают огромное влияние на общение родителей и детей[102]. Сходите в какой-нибудь ресторан быстрого питания, и вы сами заметите это явление. Из 55 родителей 40 болтают по телефону или сидят, уткнувшись в планшет, не смотря на свою семью. Мало того что они меньше разговаривают с детьми, чем могли бы, — 73 % полностью поглощены этими устройствами, не замечая практически ничего, кроме экрана.

Но у цифрового мира есть и преимущество для индивидуального обучения. Ученики средних и старших классов теперь овладевают алгеброй с помощью Академии Хана[103], где примеры с доски вроде уравнения a2 + b2 = c2 тщательно проиллюстрированы серией онлайн-уроков, которые могут быть адаптированы к сильным и слабым сторонам ученика. Разве эти цифровые устройства не удовлетворяют потребность в хевруте или совместной работе? Мы так не думаем. Конечно, люди могут учиться, выполняя инструкции, которые выдает интернет; мы этого не отрицаем. Тем не менее такое обучение — только начало. Если мы хотим мыслить критически, а не просто проглатывать материал, всегда будут нужны собеседники, чтобы обсудить его. Всё ли правда в конкретном тексте? Есть ли границы применения у того, что мы только что узнали, или обстоятельства, в которых оно неприменимо? Задача для тех, кто работает на местах, состоит в создании образовательных СМИ, где исходили бы из реального обучения, то есть из человеческой потребности. Мы — как сказала бы Барбра Стрейзанд — люди, которые нужны друг другу[104].

Профессор Майкл Томаселло подчеркнул человеческую зависимость от себе подобных, исследуя шимпанзе. Наши покрытые шерстью кузены перемещаются группами. Хотя у людей 99 % генов этих животных, последние не ходят в школу, и старшие особи не обучают молодняк на своем примере. Почему? Согласно предположению Майкла, это связано с тем, что люди — ультрасоциальные существа[105].

В лаборатории Института Макса Планка (Лейпциг, Германия) Майкл (сегодня сотрудник Университета Дьюка) и его студенты решили ответить на вопрос, что знают обезьяны и каким образом лучше всего учатся. Майкл раскрывает эволюционное наследие, наблюдая, как наши дальние