– Статуя Бастет. Где она?
– Вы опять о том же? Я уже объяснила вам, что не имею ни малейшего понятия, где она может быть. Ее разыскивает папа?
– Нет, – фыркнул Фагенбуш. – Он и не заметил, что она исчезла. А я заметил. Это очень интересный артефакт, и у меня есть… кое-какие планы… относительно этой статуи. Так куда ты ее спрятала?
– А мне-то на что эта статуя? – спросила я, удивленно хлопая глазами.
Фагенбуш в два шага пересек комнату и наклонился надо мной. Его брови сдвинулись и превратились в одну большую густую черную щетку над глазами. От запаха капусты, к которому примешивался идущий уже не от Фагенбуша, а от статуи запашок серы, у меня заслезились глаза.
– Отдай мне эту статую.
Таким разъяренным я его еще никогда не видела, чтобы не дрогнуть, мне пришлось собрать в кулак всю свою волю. Во всяком случае, я не попятилась назад, хотя мои коленки стучали одна об другую от страха. Изо всех сил стараясь не смотреть на лежащий на столе свиток папируса, я пристально взглянула Фагенбушу в глаза и ответила сквозь стиснутые зубы:
– Если вы не расслышали, повторяю еще раз: я не знаю, где она.
Фагенбуш глубоко вдохнул и сказал, шевеля своим длинным носом:
– Я знаю, что ты лжешь. Мне нужна эта статуя. Я хочу, чтобы она была возвращена на место до заката. Тебе понятно? У меня есть планы, связанные с ней, и они не допускают, чтобы в них вмешивалась мерзкая несговорчивая маленькая девчонка. – Он окинул меня пристальным взглядом и улыбнулся. От этой улыбки у меня холодок побежал по спине. – Но если ты будешь упрямиться, эти планы могут измениться, – многозначительно добавил он, а затем сорвался с места и заметался по комнате, бормоча себе под нос: – Эта девчонка просто сумасшедшая.
Наконец он выскочил из комнаты, с грохотом захлопнув за собой дверь – наверное, рассчитывал таким способом склонить меня к сотрудничеству. Я уже говорила о том, что Фагенбуш всегда вызывает у меня отвращение, сейчас замечу, что в гневе он просто ужасен. И если честно, эта новая сторона, с которой он раскрылся, едва не повергла меня в панику.
Я подошла к двери и заперла ее на ключ.
– Идиот, – прошептала я, все еще дрожа от пережитого страха. Мне ужасно захотелось немедленно прижаться к Исиде – это успокоило бы меня – но, увы, у меня не было времени даже на это. Так что я смогла лишь на ходу почесать Исиду под подбородком и пообещать ей, что мы долго-долго будем обниматься сразу после того, как я закончу с этой статуей.
* * *Я вытащила из-под стола свой саквояж, набитый необходимыми для снятия проклятий припасами, и начала рыться в них. Для тех, кого интересуют подобные вещи, я даже составила список того, что хранится в моем саквояже.
«Рекомендуемые припасы и принадлежности для снятия древнеегипетских проклятий:
Небеленые хлопчатобумажные или шелковые нитки следующих цветов: красные, зеленые, желтые, белые, синие и черные;
Кусочки воска, желательно белого;
Палочка с острым кончиком, чтобы вырезать восковые фигуры;
Позолоченная и посеребренная проволока;
Ивовые прутики;
Набор трав, таких, как кошачья мята и рута;
Ладан и мирра;
Красное вино;
Мед;
Молоко;
Сок из салата-латука (выжимается из листьев латука). Поскольку найти такие листья бывает сложно, можно заменить их капустными листьями и ненадолго замочить в воде. Мне кажется, это срабатывает отлично;
Камешки, галька и ракушки – разные по размеру и по форме;
Маленькая рыбка или цыплячьи косточки;
Странные старинные безделушки из природных материалов, например кошачий зуб, кусочки шкурки ящерицы и так далее. Чем больше, тем лучше;
Маленькие кусочки камней, простых и полудрагоценных, например кварца, песчаника, лазурита, яшмы, малахита, сердолика, бирюзы, алебастра».
Поскольку собирать воск – это моя страсть, его в саквояже оказалось вполне достаточно, чтобы вылепить маленькую фигурку. Когда я закончила делать копию статуи (честно говоря, она получилась у меня похожей не столько на кошку, сколько на тонкое деревце с ушами, но надеюсь, что это не так уж и важно), я вырезала на ее донышке нужные иероглифы и отставила фигурку в сторону.
Теперь я вытащила из своего саквояжа стеклянный флакон, открыла его и понюхала. Кларет – хорошее красное вино, которое я отлила из графинчика, который стоит в папиной библиотеке. Даже если вдруг – вдруг! – он что-то заподозрит, я все свалю на Фагенбуша. Я даже улыбнулась, подумав о возможности такой изящной и сладкой мести, продолжая при этом шарить в саквояже до тех пор, пока не нащупала маленький муслиновый мешочек.
Поскольку рута входит в состав большинства магических рецептов, я всегда держу эту травку под рукой. Особенно хорошо рута помогает изгонять злых духов, а также снимает наведенные проклятиями истерические судороги и удушье. Однако эту траву дьявольски трудно отыскать, поэтому ее мне приходится покупать, и на это уходят почти все мои карманные деньги. Снятие проклятий – занятие не для слабонервных или финансово несостоятельных. К сожалению, мне присущи оба эти недостатка.
Я смешала вино и руту в ступке, тщательно растолкла траву пестиком. Закончив, сделала глубокий вдох, стянула с рук перчатки и нарисовала на обеих ладонях огрызком карандаша Всевидящее око – глаз бога Гора, надеясь на то, что этой защиты окажется достаточно. Затем я намочила в ступке чистую тряпочку и принялась обтирать про́клятую статую. Произнося нараспев помещенное в книге заклинание, я внимательно следила за тем, чтобы тряпочка оставалась между кончиками моих пальцев и поверхностью статуи.
* * *Когда имеешь дело с египетской магией, крайне важно не только то, насколько верно подобрано снадобье, но и то, насколько правильно ты выбираешь и используешь слова. Нужно не просто выговаривать их, но и произносить определенным тоном, иначе заклинание может не сработать. Во всяком случае, именно так написано в книгах. То, что мне удается справиться с этой частью задания, я поняла потому, что статуя начала вибрировать, а идущий от нее запах серы усилился. На поверхности статуи неожиданно появились и заскакали иероглифы, которые я видела прошлой ночью. Очень хорошим знаком было то, что, когда я прикасалась к статуе своей тряпкой, иероглифы замирали и съеживались, словно от испуга. Очень, очень хороший знак.
К тому времени, когда у меня закончилось снадобье, все иероглифы уменьшились в размере как минимум наполовину. Я прекратила тыкать в статую тряпкой и слегка отступила назад, продолжая читать заклинания. Иероглифы принялись медленно подергиваться, словно пытаясь оторваться от поверхности статуи. Слова, которые я произносила, притягивали их словно магнит. Раздалось несколько глухих хлопков, и иероглифы действительно оторвались от статуи и повисли над ней в воздухе, как рой сердитых пчел. Я подняла руки,