Адское Пламя было выкупом за невесту, назначенным ее отцом, и Джек поклялся себе снова отправиться за ним. Но сначала – месть… Ивен должна понять. Она знает о его чести и гордости. Она подождет. Она сказала, что готова ждать вечно, в тот день, когда они расстались и он отправился в Иглес на Адские Игры. Она дочь своего отца – время ничего для нее не значит. Она переживет всех смертных женщин, сохранив юность, красоту и изящество. Она будет ждать.
– Да, тень тени, – сказал он своему второму «я» в луже. – Она того стоит.
Он спешил сквозь темноту, жалея, что его ноги не могут стать колесами, – и вновь услышал стук копыт. Джек снова спрятался, и всадники снова проскакали мимо. Однако на этот раз гораздо ближе.
Джек не слышал, чтобы кто-то произнес его имя, но подумал: нет ли связи между прозвучавшими чуть раньше словами и всадниками, что промчались совсем рядом.
Температура не становилась ниже, но и не поднималась. Неизменная стылость теперь сопровождала его постоянно, и всякий раз, открывая свою сущность, Джек ощущал, как через Щит в вышине медленно, но неуклонно просачивается холод. Здесь это заметнее всего, подумалось ему, ведь Навозные ямы Глайва находятся непосредственно под высшей точкой Щита, под сферой. Возможно, дальше к востоку эффект еще не чувствуется.
Он шел, и он спал, и больше не слышал звуков, которые мог принять за преследование. Ободренный, Джек стал отдыхать чаще и время от времени отклоняться от выбранного по звездам пути, чтобы отыскать места, где имелись дождевые лужи или животные. Дважды ему удавалось найти воду, но еды он добыть не сумел.
Во время одной такой вылазки внимание Джека привлекло бледное красное сияние из расселины в скале, находившейся справа. Если бы он двигался быстрее, то прошел бы мимо, ничего не заметив, – настолько слабым был свет. Но Джек взбирался по склону, по гравию и осыпающимся камням.
Увидев сияние, он остановился и задумался. Огонь? Если что-то горит, должны быть тени. А если есть тени…
Джек обнажил клинок, свернул в сторону и, держа меч перед собой, вошел в расселину. Он двинулся вдоль узкого прохода, после каждого шага прижимаясь спиной к стене.
Джек посмотрел вверх и оценил высоту стены в четыре собственных роста. Сквозь непроглядную черноту камня текла звездная река.
Постепенно проход стал забирать влево и внезапно закончился широким карнизом, возвышавшимся на три фута над дном долины. Джек остановился и принялся ее изучать.
Со всех сторон ее закрывали высокие и, как ему показалось, естественные каменные стены. У основания этих стен росли черные кусты, а поодаль – темные травы. Однако всякая растительность исчезала по краям круга.
Круг этот, диаметром футов восемьдесят, находился в дальней части долины. Границы его выглядели идеально ровными, а внутри не было никаких признаков жизни. В центре стоял огромный, поросший мхом камень, испускавший слабое сияние.
Джек ощутил тревогу, хоть и не понимал ее причины. Он посмотрел на острые утесы и эскарпы, которые перегораживали долину. Потом поднял глаза на звезды.
Была это игра воображения или свет действительно моргнул, когда он смотрел в другую сторону?
Джек спустился с уступа и стал осторожно продвигаться вперед, придерживаясь левой стены.
Камень полностью зарос мхом. Он был розоватого цвета, и у Джека возникло ощущение, что сияние исходит от него. Приблизившись, Джек отметил, что воздух в долине не такой холодный, как за ее пределами. Возможно, стены защищали ее от холода.
С мечом в руке Джек шагнул в круг и медленно приблизился к камню. Что бы ни сделало это место таким странным, возможно, он сумеет обратить это себе на пользу.
Но не успел он сделать и полдюжины шагов внутрь круга, как ощутил телепатическое прикосновение, как будто что-то придвинулось, припало к его разуму.
«Свежий костный мозг! Я не могу сдерживаться!» — уловил он мысль.
Джек остановился.
– Кто ты? Где ты? – спросил он.
«Я лежу перед тобой, малыш. Подойди ко мне!»
– Я вижу лишь замшелый камень, – сказал Джек.
«Скоро ты увидишь больше. Подойди ко мне!»
– Нет, благодарю, – ответил Джек, чувствуя зловещие намерения в пробудившемся сознании, которое обращалось к нему.
«Это не приглашение. Это приказ».
Он ощутил, как в него хлынула огромная сила, а вместе с ней – стремление двигаться вперед. Сопротивляясь изо всех сил, Джек спросил:
– Что ты такое?
«Я то, что ты видишь перед собой. А теперь подойди!»
– Камень или мох? – осведомился Джек, стараясь оставаться на месте, но чувствуя, что начинает проигрывать схватку. Он знал, что стоит ему сделать первый шаг – и второй не заставит себя ждать. Его воля будет сломлена, и камень сделает с ним все, что пожелает.
«Скажем так: я и то и другое, хотя на самом деле мы суть одно. А ты упрямое существо. Это хорошо. Теперь, однако, ты больше не сможешь мне сопротивляться».
Это оказалось правдой. Его правая нога попыталась двинуться вперед по собственной воле, и Джек понял, что через мгновение это ей удастся. А потому пошел на компромисс.
Повернувшись, Джек подчинился давлению, но сделал шаг скорее вправо, чем вперед.
Затем его левая нога направилась к камню. Сопротивляясь и подчиняясь одновременно, он сдвинулся в сторону и вперед.
«Очень хорошо. Пусть ты не придешь ко мне по прямой, но все равно придешь».
На лбу у Джека выступил пот, но он продолжал бороться за каждый шаг; и медленно, по спирали, закручивающейся против часовой стрелки, приближался к тому, что его призывало. Он не знал, как долго продолжается его сопротивление. Он забыл обо всем: о ненависти, голоде, жажде и любви. Во вселенной остались лишь две вещи: он сам и розовый камень. Напряжение между ними наполняло воздух, точно устойчивая нота, которая со временем становится неслышной из-за своей неизменности, превращаясь в привычную деталь мира. Казалось, борьба между Джеком и камнем длится вечно.
Затем нечто третье вошло в замкнутую вселенную их противостояния.
Тридцать или сорок болезненных шагов – он потерял им счет – привели Джека в положение, из которого он смог увидеть дальнюю часть камня. Именно в этот момент его концентрация чуть не исчезла в короткой вспышке эмоций и едва не заставила его подчиниться чуждой воле.
Он покачнулся, заметив за сияющим камнем груду скелетов.
«Да, мне пришлось расположить их там, чтобы вновь прибывшие