Догнал он меня на лестнице.
Грубо развернул к себе и, тяжело дыша, схватил за затылок.
– Ты что себе позволяешь, рыжая курица? – накручивает мои волосы на кулак.
– Пустите, – пищу испуганно.
– Да я никогда в жизни ни за кем не бегал, – цедит мне в лицо и дёргает за волосы.
– Оно и видно, что вы неспортивный, у вас дыхалка сбилась, – морщусь от боли.
Это я, конечно, сказала, чтобы его побесить. Таранов сплошь состоит из мускулов, и это говорит о том, что он явно посещает тренажерный зал.
– Ядовитая гадюка.
Таранов хватает меня за шкирку, толкает первую попавшуюся дверь и заталкивает меня внутрь.
– Ты меня опозорила, – продолжает отчитывать меня. – Перед Голик и перед другими важными людьми. Испортила мою одежду и потеряла казённые туфли.
– Я все исправлю! – прикладываю руки к груди.
Хорошо, что волосы отпустил, а то я уже думала, скальп с меня снимет.
– Конечно, исправишь, – дерзко ухмыляется мужчина и тянет бретельку на моем платье вниз. Кожу обжигают его горячие пальцы.
– Эй, вы что делаете?
– Буду тебя наказывать за твои промахи.
– Какие ещё промахи?
– Я только что их перечислил. Я вывел тебя в высший свет, а ты ведёшь себя неподобающе. Устроила тут… цирк!
– Это вы… Вы ведёте себя неподобающе!
– О чем речь? – вздергивает свою красивую черную бровь.
– Я вам не игрушка, чтобы вы мстили мной своей невесте, – обиженно поджимаю горящие губки. – Захотели – поцеловали, захотели – в рот галстук запихали!
– Не говори ерунды, – морщится.
Босс снимает испорченный пиджак и шлепает его об стол.
Злой какой, надо же.
– Скажи–ка тетя, из какой деревни ты приехала, Елена Непрекрасная?
– Из Жупеево, а что?
– Ты уволена – вот что! Катись обратно в свое Жопеево! Но сначала расплатишься за испорченный пиджак. Раздевайся, хамка, – сверкает злющими глазами.
– Че?
– Снимай платье, говорю, да поживее! Отдам его хозяйке.
– А как же я? В чем я пойду домой? – мои глаза наливаются слезами.
Он что, правда хочет меня раздеть и отправить голой домой? Вот это позор!
– В этом пойдешь, – указывает глазами на заляпанную десертом дорогую вещь. – Отнесешь в химчистку и завтра принесешь на работу.
– Вы же меня уволили, – шмыгаю носом.
– Так и есть. Заберёшь свои шмотки, и чтобы духу твоего в моей киностудии больше не было! Поняла?
– Поняла, – отгрызаюсь.
– Я жду. Верни платье немедленно.
– Отвернитесь!
Босс усмехается и демонстративно поворачивается ко мне спиной.
– Даже не думай сбежать снова, – предупреждает он. – Будет хуже.
– Набегалась уже, – отвечаю зло, стаскиваю платье через голову и швыряю его в Таранова. Оно опускается ему прямо на голову.
– Давайте свой пиджак, – закрываю стратегически важные места руками на случай, если он повернется.
Таранов стаскивает с головы злополучный вечерний наряд и протягивает мне свой пиджак.
Куда он все время смотрит?
В зеркало.
Вот же козел!
Видел, как я раздевалась, видел мое нижнее белье и голую грудь. Уууу!
– А трусы у тебя отстой, – говорит он.
Быстро облачаюсь в его вещь, пропахшую элитным одеколоном и ванилью.
Застёгиваюсь на все пуговицы, испачкавшись при этом кремом.
Глотая слезы, рвусь к двери, но меня останавливает грозный окрик:
– Стоять! Поедешь на моей машине…
Глава 5
Не ну какая чертовка, а!
Яйца мне отбила, тортом дорогой пиджак испачкала, к официанту на моих глазах клеилась. Вообще бешеная какая–то кладовщица!
Она унизила меня, я решил унизить ее.
В качестве наказания за проделки раздел несносную девицу и хотел отправить голой домой, но сжалился в последний момент. Даже не знаю почему. Ленка явно в образе и умело разыгрывает из себя дурочку деревенскую. Я ее раскусил.
Вывожу рыжую бестию через черный ход и сажаю в тачку. Никто даже не обратил внимания на то, что из здания вышла девица, закутанная в мужской пиджак. Может мода такая, да?
Ленка плюхается на заднее сиденье и отворачивается к окну. В ее глазах блестят слезы. Ой, актриса.
– Ты где живёшь? – спрашиваю.
Простушка диктует адрес, и водитель везёт нас в указанном направлении.
Она меня игнорирует. Куда спрятался наш острый язычок, мм?
Пользуясь случаем, рассматриваю ее ножки. Ничего так.
С голой грудью она тоже смотрелась отлично. У меня даже в штанах стало тесно от вида в зеркале. Ещё бы заменить трусы на дорогие кружевные или вовсе их снять – вообще был бы самый смак.
– Что же вы платье не отдали Голой? – спрашивает Ленка язвительно.
– Сам буду его носить.
Она с неприязнью косится на меня.
– Пошутил, ну, – закатываю глаза.
Вроде с чувством юмора у нее все в порядке, сама изволит хохмить. Ах да, она ж в обиде за то, что уволил ее.
– Слушай, Лен, есть предложение.
Рыжуля посылает мне та–акой взгляд, от которого хочется выпрыгнуть в окно.
– Какое ещё предложение? Разве вы недостаточно надо мной поиздевались сегодня?
– Предлагаю забыть об… ммм… недоразумениях и посетить одно замечательное место, где есть клубника и шампанское.
– Нет уж, мне ещё в химчистку надо сегодня успеть, – режет Ленка.
Обломщица.
– Согласишься – вернёшься в свою кладовку.
– Это шантаж? – ахает.
– Это деловое предложение, Лена!
– То есть я правильно поняла: я должна перед вами раздвинуть ноги в отеле, чтобы остаться на своей должности?
Я же говорил, что никакая она не дура.
– Ты все правильно поняла.
– Идите вы нахрен, Кирилл Игоревич!
Девица выскакивает на светофоре и ловко лавирует вдоль стоящих машин.
Это что было сейчас?
Меня послали? Меня?! Да ну нахрен!
– Что делать, Кирилл Игоревич? – спрашивает водитель.
– Как это что? Езжай за ней!
В пиджаке на голое тело бежит по улице. Беру свои слова обратно – она точно дура. Отбитая. Больная. И место ей в психушке.
***
Какой наглый перец!
Мало того, что унизил меня, так ещё и непристойное предложение сделал.
Да я лучше под машину попаду, чем лягу под этого самовлюблённого мерзавца!
Тут до остановки всего ничего. Но как я зайду в общественный транспорт, я конечно, не подумала.
Ох, каблук мешает быстро бегать.
Сворачиваю за угол и попадаю прямо в руки Таранова.
– Набегалась? – хмурит брови.
– Видимо, да, – констатирую обречённо.
– Садись в машину.
– Я не буду с вами спать! – предупреждаю на всякий случай.
– Да и не надо со мной спать! Думаешь, хочу тебя до беспамятства? А вот и нет. Я уже ничего не хочу. Ты мне своей коленкой всю охоту отбила, – мрачно усмехается босс.
"Не смей его жалеть, Ленка!" – просыпается во мне голос маман.
Да что ж такое! Уже дважды за сегодня она вылезала в эфир.
– Случайно вышло, – сообщаю без раскаяния.
– А я случайно тебя поцеловал. Случайно раздел. Случайно галстук в рот засунул.
Почему–то при последних словах, я краснею до самых коленей и отвожу взгляд.
– Мы квиты, – протягивает руку.
– Мне ее надо поцеловать? – спрашиваю с ехидцей.
– Ну, если так сильно жаждешь, то целуй, – выставляет ладонь вперёд, но я делаю два шага назад и упираюсь лопатками в стену кирпичного дома.
– Не буду я вас лобызать. Я хоть и голая сейчас, но имя мое не Анфиса.
– Ага, я знаю, ты Ленка Залупкина, – весело отвечает босс.
– Я Зарубкина!! – раздуваю ноздри.
Нет, этот красавец писаный невыносим! Я даже не догадывалась, что моя фамилия в исковерканном виде может звучать так