— Привет, Давид, — кивнул Волжанский. — Как обычно: ты позвал — я примчался.
Не прекращая улыбаться, Карадин кивнул. Только раз и очень-очень плавно.
— Ты выглядишь расстроенным. Что с тобой приключилось?
Два часа назад Волжанский узнал, что в собственном доме оказался особым образом ликвидирован Всеволод Петрович Сухоставский. По целому ряду причин сей факт крайне огорчал Артура Валентиновича, но обсуждать это с пьяным музыкантом-художником не было ни малейшего желания.
— Не выспался. Тебе разве не холодно в одной рубашке и штиблетах?
Давид вздохнул полной грудью, широко развел руками.
— Меня согревают солнце, ветер и земля.
— Ага, — криво ухмыльнулся Волжанский. — Знаю я, что тебя согревает.
Он подошел ближе и протянул коричневый пакет. Экстрасенс достал из него бутылку виски Jack Daniels, сноровисто отвинтил крышку и сделал глубокий глоток. Чуть поморщившись, удовлетворенно кивнул.
— Бесподобно. Ты всегда был щедрым человеком, Артур, — нараспев похвалил Давид. — Но и я в долгу не останусь.
Карадин поставил бутылку на землю, поднялся на ноги. Он оказался почти на голову выше далеко не низкорослого Артура Валентиновича. Положив флейту на старый, с проржавевшими ножками столик, Давид плавной походкой перетек к костру. Кофе в турке как раз начал закипать.
— Специально для тебя я приготовил свой фирменный кофе. Он пробуждает ци и повышает восприимчивость материального мира.
— Мне вообще-то некогда чаи гонять. До Москвы путь неблизкий.
— Но и недолгий тоже.
Давид откручивал штативы, удерживавшие турку высоко над пламенем костра.
— Не совершай ошибку современников, Артур — не торопись. Твой ритм и так ускорен до предела. Ты расточаешь энергию на реализацию амбиций и удовлетворение алчности — это прямой путь к истощению.
По лицу Волжанского пробежала едва заметная ухмылка.
— Однажды я тоже усядусь в шезлонге с бутылкой вискаря.
— Нет, не усядешься. — Держа турку в руке, Давид вновь приветливо улыбнулся. — Пошли в дом. Мне есть о чем поведать.
Всякий раз, когда Артур Валентинович оказывался в обществе провидца-алкоголика, казалось, будто он менял пласт мировосприятия, увязая в тяжелых песках времени. Рядом с Давидом минуты теряли смысл, а рассудок затуманивал флер блаженной беспечности.
Они переступили порог жилища, оказавшись в мистическом полумраке. После яркого солнца двух мутных ламп на потолке было явно недостаточно.
Волжанскому показалось, будто он ступил в какую-то пещеру. В кунге царил беспорядок, щедро приправленный чертовщиной. Словно келья жреца, в течение дня совершающего полдюжины жертвоприношений, а поутру неизменно просыпающегося с диким похмельем. Одноместная кровать вдоль стены, изголовьем припадающая к старому деревянному столу. Скомканное белье. Хаотично разложенные стопки книг с драными обложками. Старый, с давно утерянным аккумулятором ноутбук на узкой столешнице. Его провод тянулся к фильтру на полу, подключенному, очевидно, к генератору. Стул аналогичной степени древности, на который мог присесть разве что искатель приключений. Покрытая грязными отпечатками пальцев антресоль. «Плечики» с немногочисленными брюками, рубахами и пиджаками экстрасенса простецки висели на гвоздях, тот тут, то там вбитых в стену.
По большому счету, сим и ограничивалось бытовое богатство психокинетика. Все остальное пространство занимала непостижимо разношерстная эзотерическая атрибутика, присущая по меньшей мере десятку культур со всего света.
В силу профессиональной деятельности Артур Валентинович порядочно повидал самых разных мистиков. Вопреки расхожему мнению, большинство из них либо крайне редко задействовали в практике аляповатую мишуру, либо не использовали ее вовсе. Многие признавали: переливающий всеми цветами радуги шар для гаданий или пирамидки из кварца — лишь пыль, которую пускают в глаза доверчивым клиентам.
Однако попадались и те экстрасенсы, кто искренне верил в необходимость применения всех этих символов, тотемов и магических талисманов. Поэтому Волжанский был немного сведущ в данном вопросе.
Стену напротив входа украшал огромный, выведенный красной краской анкх — египетский символ мудрости. На внутренней стороне двери красовалась звезда Давида, повсюду висели альбомные листы с рисунками из сакральной геометрии, от которой у Волжанского кружилась голова. «Ловцы снов» североамериканских индейцев соседствовали с тотемами якутских шаманов.
Логово Давида являло собой миниатюрный эзотерический анклав, существующий на стыке всевозможных культур. Провидец не принадлежал ни к одной философско-религиозной школе, но легко ориентировался в большинстве из них. Карадин не противопоставлял одну религию другой, полагая, что все они — лишь разные стороны единой горы.
— Что случилось ночью в столице, Артур? — спросил Давид.
Он достал с антресоли белую кружку, наполнил ее кофе и протянул Волжанскому. Гость принял ее машинальным движением, пристально глядя на мистика.
— Я думал, ты мне расскажешь.
— Мне известно лишь о двух событиях, которые даже с натяжкой нельзя назвать благоприятными. — Карадин подвинул Артуру Валентиновичу стул. — Присаживайся.
Волжанский сел, ожидая продолжения рассказа. Давид подлил в свою кружку солидную порцию виски.
— Две мощнейшие вспышки ци. Первая пронеслась по всей планете, вызвав колебания в Ки-поле Земли. Откровенно говоря, мне понравилось то, что я ощутил. Нас всех — я говорю о телепатах — коснулся дерзкий шэнь раба, наконец сбросившего внутренние оковы.
Давид отхлебнул виски с кофе и спросил:
— Так что сотворил Кравчук?
Волжанский задумчиво поглядывал на черный, как нефть, напиток в кружке.
— Полагаю, ночью он убил человека.
— Да-а, — медленно кивнул Давид. — Для этой цели наш подопечный сгенерировал колоссальный пучок энергии. И сила его произрастала из артефакта. Их связь стала прочнее. Подобное взаимопроникновение уникально — артефакт питал Кравчука, а ци, выделенная Александром для уничтожения врага, пробуждала артефакт.
Плавным движением Давид указал на черно-белый символ «Инь-Ян», украшавший стену.
— Вот чем они становятся! Тай-цзи — «Великий Предел». Коллаборация живого и неживого. Человеческое существо плюс мистический артефакт. — Он наставил указательный палец на Артура Валентиновича. — Их объединение ознаменует конец твоего пути.
Волжанский спокойно почесал бровь.
— Конец моего пути… Понятно. А что за вторая вспышка?
— Всплеск ци артефакта. Он преобразился, изменив свои свойства.
— То есть я проиграл?
— Нет, Артур. Время еще есть. Твой путь закончится, только когда Кравчук обретет себя.
— Хватит уже повторять про мою кончину! — повысил голос Волжанский.
— Конец пути не означает смерть.
— Тогда что, черт возьми, это означает?!
— Кравчук возвысится, ты — падешь.
Волжанский вздохнул.
— Ты хоть представляешь, как иногда трудно понять твои дзен-метафоры?!
Давид равнодушно пожал плечами.
— Ты сам пришел ко мне.
— Да-да, — рассеянно кивнул Артур Валентинович.
— Не только я ощутил ночные возмущения. По Ки-полю идет рябь. Телепаты всей планеты обеспокоены. Себя проявил психокинетик колоссального потенциала. Открылось местоположение вместилища космических сил. Вкупе с истерией вокруг «прецедента Анжелики» это сослужит нам дурную службу.
— В каком плане?
— Необходимо уяснить, что отныне не ты один захочешь овладеть артефактом