Задавать вопрос Кобылин не стал – он успел заметить, что у самой двери стоит крохотный письменный стол на железных ножках, больше напоминающий школьную парту. За столом, на хлипком стульчике сидел крепкий, коротко стриженный паренек, с интересом рассматривающий гостей. На нем был обычный серый костюм, но Алексей легко мог представить этого парня в форме с погонами. На столе было пустовато – черный телефонный аппарат, старый, дисковый, да рядом с ним журнал посещений, заложенный карандашом, словно закладкой.
– Салют! – небрежно бросил Борода, подходя к столику. – Скучаешь?
Парень невольно стрельнул глазами на столешницу, и на его лице мелькнуло виноватое выражение. Кобылин сначала удивился, но потом приметил, что журнал посещений явно лежит на чем-то тоненьком – например, на планшетном компьютере.
– Некогда скучать, Григорий Степанович, – солидно, баском, отозвался паренек. – Вот сейчас и вас запишем…
Охранник потянулся к журналу, потом сообразил, что под ним прячется, и воровато отдернул руку.
Кобылин откровенно ухмыльнулся и окинул взглядом площадку у дверей. Скромно. Очень скромно. Кроме стола с охранником, у мощной двери разместились: большая красная кнопка прямо на стене рядом с дверью – одна штука. Жутковатого вида заржавленный рубильник рядом с кнопкой – одна штука. И прямо напротив стола, на стене – щит пожарной охраны. Красный. Одна штука. К щиту были прикручены лом, топор, два конических ведра и что-то напоминающее пожарный рукав. Под стендом стоял ящик с песком, в котором виднелись бычки как минимум сорокалетней давности. А рядом висел пожелтевший листочек бумаги, гласивший, что ответственным за пожарную безопасность назначается тов. И. И. Пламенеев. Листочек был отпечатан на печатной машинке, и Алексей не удивился, если бы ему сказали, что тов. Пламенеев умер своей смертью, от старости, еще в прошлом веке.
Краем глаза он следил за тем, как Борода тихонько подначивает покрасневшего охранника, выспрашивая того о самых новых моделях планшетов. Поймав взгляд Григория, охотник едва заметно кивнул – мол, осмотрелся, порядок.
Борода широко улыбнулся, похлопал охранника по плечу, пожелал счастливой смены, уточнил, что Сергей будет завтра, а Семен на дверях. После чего развернулся и пошел обратно по коридору. Кобылин двинулся рядом, подстраиваясь под широкий шаг напарника.
Сохраняя абсолютное молчание, друзья свернули за угол, и Борода побрел к лестнице, что располагалась недалеко от входа в архив. У Кобылина на языке вертелась сотня вопросов, и он едва сдерживался, чтобы не дать хорошего тумака Григорию, устроившему весь этот цирк. Сдерживало его только одно – за стеной сидела упырица с тонким слухом, а позади остался охранник. Пожалуй, тут не место для семейных сцен.
Борода же сохранял спокойствие, словно ничего и не произошло. Он медленно подошел к проему в стене и начал подниматься по лестнице, тяжело топая по тонким ступеням из листового железа. Кобылин двинулся следом, чуть остыв и порадовавшись, что ему не придется возвращаться обратно тем чудовищным коридором.
Лестница оказалась короткой – всего пара пролетов. Она вывела друзей в небольшую квадратную комнату, с одной-единственной дверью, у которой стоял крохотный стол, охраняемый коротко стриженным пареньком, копией того, что остался в подземелье. Увидев Григория, он нахмурился, смерил грозным взглядом Кобылина и коротко кивнул.
Борода махнул охраннику рукой, поманил за собой Кобылина и молча прошел мимо стола. Приложил к замку пластиковую карточку, распахнул дверь, ловко выпорхнул наружу. Кобылин шагнул следом и с ходу окунулся в жаркое августовское утро. Прямо перед ним раскинулся огромный пруд, вокруг которого вилась асфальтовая дорожка. По воде, между деревянных домиков скользили утки, лебеди и еще десяток водоплавающих пичуг, которых охотник не смог опознать.
Потрясенный, Кобылин обернулся и окинул долгим взглядом железные решетки, скамейки, лестницу. Взгляд его задержался на крохотном домике, из которого они только что вышли. Он стоял в самом углу забора – розовый, двухэтажный, и напоминал небольшую четырехугольную башню. Сделанную просто так, для красоты.
– Ну да, – тихо сказал Борода, вынимая из кармана темные очки. – Зоопарк. Пройдемся?
– Пожалуй, – медленно отозвался Кобылин. – Где тут выход?
Борода медленно, прогулочным шагом двинулся вперед, выходя на дорожку у пруда. Кобылин двинулся следом, с интересом посматривая по сторонам. Посетителей этим утром было мало. Пара детских компаний растянулась вдоль пруда, галдя и чирикая не хуже обитателей самого пруда. Десяток взрослых, присматривающих за детьми, озабоченно крутили головами, пытаясь удержать всех подопечных в поле зрения. Никому не было дела до двух мрачных типов в темных костюмах, неторопливо прогуливающихся по краю дорожки. И уж точно никто не прислушивался к их тихой беседе.
– Ты уж прости за эту шоковую терапию, – виновато произнес Борода. – Хотелось показать тебе это местечко, сразу, в первую очередь, чтобы ты проникся духом предстоящей работы.
– Ладно, – сдержанно отозвался Кобылин. – Считай, что проникся. Старье, разруха, бюрократия, недостаток финансирования.
– Ну, не так все плохо, – буркнул Борода. – Но в целом да. Это тебе не нанотехнологии. Просто держи это в уме при работе. Делай скидку на особенности отечественного бюрократостроения.
– Даже не знаю, зачем я все это слушаю, – отстраненно заметил Кобылин, посматривая на уток, плещущихся у самого бортика. – Кой черт понес меня на эти галеры?
– Надо, Леша, надо, – со вздохом произнес Борода. – Надо как-то выходить из партизанских лесов, надо работать легально. Не все же по подвалам скрываться. Помнишь, сам говорил.
– Помню, – не стал отпираться Кобылин. – Я все понимаю. Появились деньги. Финансирование, прикрытие. Это все отсюда?
– Ну, примерно, – отозвался Григорий. – Смысл в том, что мы работаем теперь официально. На кого надо, кем надо, и далеко не все о нас знают, но зато те, кому положено, – знают. Понял? Мы уже не кустари-одиночки с моторами, у нас документики имеются. И когда кто-нибудь спросит, а какого вы тут делаете, мы вежливо ответим, а вот мы люди маленькие, звоните, пожалуйста, кому надо. Вам расскажут, что мы тут делаем. Если вам положено это знать.
– Ну, – Кобылин с досадой хмыкнул. – Ты уж не упрощай. Не с ребенком говоришь.
– Да вот порой кажется, что именно с ребенком. – Борода откровенно вздохнул. – Леш, ты не напрягайся. Я буду тебе звонить, говорить, что делать, вы с ребятами будете решать проблему, вот и все.
– И никаких вольных похождений по ночам? – спросил Кобылин, резко останавливаясь. – Конец свободной охоте? Делай, что скажут?
– Ты не нагнетай, – попросил Гриша. – Надо будет охотиться, охоться. Тебя же с пути и бульдозером не своротишь. Просто будем записывать, что где да как. Отчитываться.
Кобылин помолчал, провожая взглядом выводок утят, отчаянно пытавшихся догнать маму утку, скользившую по волнам к центру пруда.
– Ладно, – веско уронил он. – С этим разберемся по ходу дела.