Изучение католических догматов, нравственные основы – все это наставники пытались привить своим воспитанникам. Однажды в приют приехал священник, отец Феодосий. Собрав детей в зале, он начал свою проповедь:
– Мои маленькие братья и сестры! Я рад быть вашим гостем. Пути Господни неисповедимы, и потому слово божие донесется до самых далеких стран и до самых труднодоступных мест. Глухой будет слышать это слово, а слепой прозреет и воочию увидит Всевышнего. Если с вами будет пребывать вера, значит с вами будет сила земли и неба…
– Святой отец! – послышался детский голос.
– Да, сын мой!
– Но я хочу, чтобы со мной пребывали еще и деньги!
– А зачем тебе деньги, сын мой?
– Чтобы купить все, что захочу, святой отец.
– А хочешь знать наперед, как ты распорядишься своими большими деньгами? Ты их прожжешь на рулетке, оставишь в портовых борделях, пропьешь все до копейки в кабаках, а после наложишь на себя руки…
– Поймите меня, Нина, я вам рассказывал… Я описал вам эту ситуацию со священником, потому что у меня в детстве был такой диалог с батюшкой в приюте. Он меня тогда так ошарашил, что вся моя тяга к святому и религиозному была отбита отцом Феодосием напрочь.
– Да, Михаил, мы говорили об этом несколькими сеансами ранее. Я хотела бы уточнить у вас: данная ситуация повлияла на ваше отношение к вере в Бога? Я сейчас говорю про реальный мир, а не рассказанный вами.
– Нина, я, скорее, реалист, как и многие в наше время, посему отношение к религии как у всех. Пасха, Рождество, Крещение, либо наоборот, впрочем, не важно…
– Вы хотите продолжить повествование, Михаил?
– Нет, Нина, на сегодня все. К тому же в полдень на работу, пожалуй, я пойду.
Михаил поднялся с мягкого дивана и быстрыми шагами поспешил к выходу.
– Вы приходите ко мне в пятницу!
– Я помню, – послышался голос с лестницы.
На улице Гниткина встретило солнце и свежий воздух, в контраст застывших благовоний Нины во время сеанса. Михаил носовым платком протер очки, затем вспотевший лоб. Взглянув на часы, он поспешил на автобус. Думая о предстоящем рабочем дне, он постепенно забыл о встрече с Ниной.
– Гниткин, вы опоздали! – сказал директор.
– Виктор Петрович, вчера мы поздно изымали детей, и я освободился далеко за полночь.
– Я прочитал ваше сообщение, но почему-то другие сотрудники уже два часа как на работе.
Проходящая мимо сотрудница Екатерина сделала вид, что не заметила Михаила. Директор постепенно успокоился и, поправляя синий галстук в полоску, примирительно попросил:
– Миша, давай завязывай с опозданием.
– Я вас понял, Виктор Петрович.
– Ну, рассказывай, что там.
– Робовских Анна Георгиевна, 64 года, живет на пособие «по старости».
– Четыре года сосет из государства деньги! – возмутился Лучников.
– Да, именно так.
– А почему она раньше не решилась на добровольную выдачу ребенка?
– Не позволяла любовь к внуку.
– Дальше!
Отчет о работе больше походил на доклад о проделанной военной операции. Очень уж любил директор держать на коротком поводке своего и без того самого ответственного и дисциплинированного сотрудника. Далее Гниткин стал освещать положение по семье Робовских.
– Дочь Анны Георгиевны – Робовских Ирина Николаевна, 44 года. Нигде не работает, алкоголичка, увлекается азартными играми.
– Семейное положение?
– После рождения сына осталась одна, серьезных отношений более не имела. Сейчас лежит в больнице, имеет заболевание, думаю, жить ей осталось недолго.
– Отлично! – воскликнул директор, потирая руки. – А где в настоящее время изъятый?
– Иван, 8 лет, помещен в реабилитационную клинику.
– Хорошо, хорошо… – Виктор Петрович, став более уравновешенным, уже записывал что-то у себя в блокноте.
– Михаил, подготовь мне справку о данном изъятии, и ты свободен.
– Спасибо, Виктор Петрович.
По окончании рабочего дня Гниткин не спеша шел домой, ковыряя носами своих туфель промокший асфальт.
– Дорогая, я пришел!
– Привет, солнышко! Как дела на работе?
– Все отлично! Я опять впереди планеты всей!
– Умница! Я приготовила для тебя любимый пирог с вишней!
– Ого, кто-то сегодня здорово постарался.
– Ты же знаешь, для тебя, дорогой, мне это ничего не стоит.
Михаил не любил засиживаться за столом, потому трапеза была недолгой.
– Отличный пирог! Ты молодец!
– Смотри, не перехвали меня, неумеху.
– Напрасно, ты еще та кулинарка!
– Миша, у тебя усталый вид.
– Да, есть немного.
– Ляг сегодня пораньше.
Михаил направился в спальню. Дав себе установку на сон, он, прикрыв глаза, стал погружаться в темноту. Гниткин ожидал увидеть во сне продолжение своего рассказа о «старом Лондоне». Михаил хотел, чтобы картина событий восстановилась сама и подкинула ему продолжение невероятно интересного сюжета. За ночь он несколько раз вставал с кровати, чтобы попить воды, в ожидании фильма-сна. Вскочив по будильнику, он обхватил голову в надежде вспомнить, что ему снилось, и даже применил силу, сдавив область затылка. Но в голову приходил только директор – Виктор Петрович, который сидел в своем кабинете, закинув ноги на стол и куря кубинскую сигару. Позавтракав, Михаил сразу поспешил к Нине.
Вам пора узнать, кто эта девушка и чем она привлекала Михаила. Он услышал о ней случайно, будучи свидетелем беседы двух приятельниц в метро.
– Я же тебе говорила, что ходила к этой гадалке.
– Как интересно! И что же там было?
– Ничего, нормальная атмосфера. Знаешь, она понятливая. Я пошла к ней с проблемой сна
– И что?
– Ну, реально мне помогла.
– Каким образом, что сделала-то?
– Ну, помогла, блин, и все, я хоть спать стала крепко.
2
Здание разрушенного завода с выцветшим на фасаде лозунгом «Слава труду!» наводило уныние и тревогу. Без охраны, вход свободный. Архитектура прошлого столетия и пустота коридоров. Кое-где попадаются поломанные стулья, папки с завязками да улыбающийся с настенного календаря Дед Мороз с подвешенным шариком – год 1996. Пустующие кабинеты, битые стекла, облетевшая штукатурка, лестницы без перил, высокие потолки и редкие пугающие звуки: пролетающей птицы или пробежавшей собаки. Все это напоминало сюжет фильма о глобальной катастрофе. На втором этаже обитая коричневым дерматином, местами в порезах, дверь. Следом кабинет врача, гадалки, провидицы – как только клиенты не называли Нину Топыряну. Сама она себя ни к одной из категорий не относила. И вообще считала, что каждый освоивший колоду карт Таро и прошедший курс психологии сможет помочь себе сам. Однако Нина действительно имела редкую способность заглядывать человеку в душу. При первой встрече раскладывала Таро и задавала много вопросов клиенту. Делала она это совсем не из-за меркантильности. Если вы подумали, что наша прорицательница не открывала завесу тайн перед людьми, обратившимися к ней за помощью, для грядущих поборов на следующих сеансах с целью наживы, то это