Из избы медленно вышел невысокий носатый старик в телогрейке, опираясь на деревянный бадик:
— Зойка, ты что за бандитов на двор притащила?
— Батя, идите лучше в дом, — отрезала хозяйка. — Это не вашего ума дело.
Но старик даже и не думал слушаться. Он медленно спустился со ступенек и встал у завалинки. Вздохнув, дедок достал папироску, закурил, и пуская сизый дымок, внимательно осмотрел нас с ног до головы.
Мы быстро разгрузили повозку, и Зоя Степановна показала на саманную кухню:
— Там можете пока пожить. Печка быстро, за часок протопится. Дрова в сенях, а удобства во дворе.
— Хозяйка, нам бы пожрать чего… — пробубнил Саня.
Женщина улыбнулась и сняла шапку, встряхнув густыми темно-каштановыми волосами. Без шапки она оказалась почти красавицей. Такой, настоящей русской бабенкой. Коня на скаку остановит, в горящую избу войдет… В общем, кровь с молоком.
— Ужин вам дочь Иришка принесет. Идите пока печь топите.
Мы приоткрыли старые дубовые двери и чуть пригнувшись, вошли через низенький дверной проем в хижину. Посреди небольшой комнаты с зелеными крашенными стенами, стояла круглая «голландка». По углам растянулись две старые армейские кровати, а у маленького окошка сиротливо прижался небольшой столик.
Саня принес из сеней поленья, и ножом деловито настругал лучины. Затем сложил щепочки внизу, а сверху сложил шалашиком поленья потолще. По- хозяйски приоткрыв дымоход и дверцу поддувала, он затопил печку. Дрова вскоре разгорелись и затрещали внутри топки, создавая домашний уют и ауру комфорта.
Мы нашли в хижине невысокие, но довольно крепкие табуретки, и присели возле печки.
— Чего делать-то будем, Олег? — вздохнул Кол. — Похоже, влипли мы крепко…
— Знаешь, Санька, о чем я думаю… Что чаще всего убивало людей на войне, или путешественников, попавших в экстремальные ситуации?
— И что же?
— Страх. Обыкновенный страх. Человек всегда страшится неизведанного. Того, что не может объяснить. Сейчас страх — это наш первый враг.
Кол усмехнулся:
— Только не говори мне, что там, на мельнице, очко у тебя не сузилось до размера игольного ушка.
— Да, я действительно испугался… и не скрываю этого. Не каждый день перед лицом стволом размахивают. Знаешь, Сань… думаю нам сегодня просто повезло. Они просто не ожидали от нас такой прыти.
— Слушай, Олег, а почему в городе заправляют жандармы, а не полиция?
— Так жандармы это и есть полиция. Только военная, насколько я помню историю. И конечно, они ловят не обычных преступников, а тех, кто посягнул на безопасность Империи. Да и шпионов заодно. Нас же наверняка приняли за шпионов-диверсантов.
— Ладно. Допустим мы и вправду оказались в иной реальности. В другой России. Но сам подумай, как такое вообще возможно? Хрень полная…
— Я пока не знаю, что произошло. Возможно, мы нашли на заводе Портал… Но меня сейчас больше беспокоит, что нас здесь наверняка объявили во всероссийский розыск. А судя по хватке местных жандармов, найдут нас довольно быстро…
— Вечер скоро. Переночуем и будем подальше когти рвать.
— Бесполезно, Сань. Даже если мы во Владивосток на поезде уедем, нас и там отыщут…
— И что ты предлагаешь?
— Помнишь, фильм про попаданцев показывали? Там четверо парней купались в озере и неожиданно очутились в 1942 году?
— Я такие фильмы не смотрю. Не люблю фантастику, — покачал головой Кол.
— Так вот, после долгих мытарств и приключений, они попали назад в свое время опять через это озеро. Улавливаешь мысль?
— Точно, — Саня хлопнул себя по коленке, — нам на завод нужно попасть.
— Конечно… с одной стороны интересно здесь пожить и осмотреться, но учитывая обстоятельства, и то, что нас приняли за опасных шпионов — руки в ноги и нужно быстрее валить отсюда… и двигаться надо опять на тот завод…
— Может ночью и свалим?
— Ночью в городе наверняка патрули и завод этот охраняется. У меня тут кое-какой план созрел… Давай и вправду переночуем здесь, все лучше, чем в лесу. А утром, на свежую голову, еще раз подумаем как лучше действовать…
В двери осторожно постучали и вошла худенькая голубоглазая девочка в желтой теплой курточке и пуховом платочке. В руках она держала широкий поднос с двумя маленькими кастрюльками и фарфоровыми тарелками.
— Мама вам ужин передала, — улыбнулась девочка и по-хозяйски поставила кастрюльки на стол.
— Так тебя Иришка зовут? — улыбнулся я, — в каком классе учишься?
— В шестом. Мама еще просила передать, если дед пожалует — не пускайте его. Он того… малость контуженный после войны. А как выпьет — дурковать начинает…
— Так он после какой войны… — задумался Саня, — «афганец» что-ли?
— После Кавказской. А еще он тюремщик. Заключение в Сибири отбывал.
— Подожди, Иришка, — я внимательно посмотрел на девочку, — а когда эта Кавказская война была?
— Давно. Еще в девяностых годах прошлого века, — она усмехнулась, — вы историю, что ли, не знаете?
— А ты… можешь нам учебник истории России принести?
— Мы сейчас Зарубежную учим. Историю России в седьмом классе проходят, — пожала плечами Иришка.
— Постой-ка. А война с немцами была? Великая Отечественная?
— Да. А еще с англичанами воевали, и с китайцами…
Девочка удивленно посмотрела на нас:
— Ладно…пойду я, а посуду через часик заберу.
Когда Иришка вышла, мы подвинули табуретки ближе к столу. В комнатке уже потеплело. Печка действительно быстро обогрела помещение.
Мы сняли куртки и бросили их на кровати.
Я приоткрыл крышки на кастрюльках: в одной оказалась горячая вареная картошечка, еще дымящаяся веселым легким парком, а в другой кастрюльке лежали аккуратно нарезанные аппетитные кусочки селедки и квашенная капуста.
— Эх… еще водочки не хватает… — довольно потер ладони Саня.
— Вот и я говорю — селедку жрать без первача — считай, харчи напрасно переводить.
Мы резко обернулись — перед нами стоял пожилой хозяин дома, держа в руках бутылку смутной жидкостью.
И как он смог бесшумно открыть двери?
— За стол-то пригласите, квартиранты?
— Садитесь, конечно, — я пошарил взглядом по комнате и отыскал еще одну табуретку.
Старик поставил бутыль на стол и сам поднес табуретку. Он присел, внимательно посмотрел на нас и достал из овчиной жилетки три граненных стопки.
Вблизи дедок оказался моложе, хотя лоб и уголки глаз испещряли глубокие мелкие морщинки, а кончик большого носа немного провис, что придавало, вместе с тонкими бледными губами, немного зловещее выражение лица. Старику наверняка было не больше шестидесяти пяти.
— Меня Алексей Данилыч кличут, — он быстро разлил по рюмкам слегка вонючий самогон, отдающий запахом смородины, — а вы откуда такие красивые взялись?
Хозяин хитро подмигнул Сане.
Под левым глазом у друга уже пропечатался темно-фиолетовый фингал, а нижняя губа разбухла, после задушевной беседы в участке жандармерии со следователем Мясоедовым.
— Мы… топогеодезисты, — ответил я, — меня зовут Олег, а друга — Саня. — У нас машина сломалась, пришлось по лесам немного пешком побродить. Мы у вас в деревне всего на пару деньков задержимся.
— Да живите сколько хотите, — улыбнулся Алексей Данилович, — и поднял стопку, — давайте за знакомство.
Самогон оказался довольно крепкий, в груди сразу потеплело и