Демид растянул губы в широкой улыбке, Уголь поперхнулся и чуть не грохнулся с пластикового креслица, а Петруха дико гикнул и решил, что количество выпитого вполне уже позволяет ему высказаться на предмет своего опыта общения со слабым полом. Высказывание это длилось без малого минут тридцать, изобиловало красочными описаниями различных анатомических деталей, а также множеством идиоматических выражений, не всегда понятных непосвященному слушателю. Впрочем, немногочисленные «благодарные» слушатели не торопились прерывать рассказчика, потихоньку прихлебывая и похрустывая. Они прекрасно знали, чем закончится эта «поэтическая новелла». Странно было другое – представитель Новой Хайфы вел себя неприлично тихо и, так же как и остальные, не вклинивался в канву повествования…

– Вот как бывает, а вы говорите – любовь, любовь… Так что, Арик… – Петруха опять приподнял ладонь для дружеского похлопывания, но обнаружил отпрыска Земли обетованной лежащим на столешнице и мирно посапывающим на полупустой бокал с пивом. Демид удовлетворенно посмотрел на хронометр своего потертого коммуникатора.

– Ну, в общем, еще полчасика посидим, да по люлькам, и этого тоже запихнуть нужно на место, а то его без компенсатора на Березовке так утрамбует, что можно будет в рулончик сматывать…

* * *

– Полковник, вы вообще представляете себе, что такое отпуск?

Начальник отдела внешней разведки Императорской Службы Безопасности – ИСБ (в широком употреблении среди рядовых граждан Российской империи – «изба»), Аркадий Петрович Котов (между прочим, ученик самого Несгибаемого финна), спокойно относился к возможности своего подчиненного с легкостью промышленного пылесоса продувать мозги не только оппонентам, но и сослуживцам. А потому его (полковника) манера продолжать разговор сразу с того момента, до которого Аркадий Петрович собирался «добираться» еще минут пять, украшая собственную речь лирическими отступлениями и веселыми историями из собственной жизни, совершенно не смущала, как и вообще вся его своеобразная манера говорить.

– Генерал. Отчего же. Вот рыбу люблю ловить. Ее если грамотно к своему червяку подвести, у нее практически не остается шансов. Однако Амброзия, если мне память не изменяет, – это за пределами Российской империи, а с моим багажом знаний, а тем паче умений, подобного рода отдых может легко перерасти в детективный боевичок с непредсказуемыми последствиями. Причем все это может случиться совершенно не по моей инициативе.

Аркадий Петрович хитро прищурился и, выпростав свое тело из-под портрета Императора в золоченом окладе, занимающего в его кабинете центральное место, подошел к кулеру с кипятком. Насыпал в чашечку неизвестного происхождения черной травы и подставил ее под тоненькую парящую струю.

– Хоххи, да какой боевичок? Чего ты городишь? Слетаешь, отдохнешь немного. На солнышке поваляешься, попу свою колючую погреешь… Ну а пакет с заданием у тебя в башке распакуется автоматически, если к тому возникнет повод. Я, чесслово, не знаю о чем. Можешь сам посмотреть.

Аркадий Петрович поставил чай на столешницу и наклонил свою начинающую лысеть голову к самому носу полковника, давая понять, что тому официально предложено покопаться в генеральской черепной коробке. Полковник, подыгрывая своему шефу, продолжил разговор во фривольном для конторы стиле:

– Понятно. Если бы знал, значит – задание от наших. А так – не иначе от сочувствующих нашему неспокойному делу граждан. Ну-ка, ну-ка, дай угадаю – первое имя начинается на «С», потом предлог, второе имя на «Д» и третье на «М».

Аркадий Петрович вернулся в свое кресло и, распластавшись на мягкой коже, потянул губами горячую жидкость.

– Ну, прямо ясновидящий. Да. Это от герцога пришло. Наши одобрили твою кандидатуру…

Тут взгляд генерала внезапно блеснул холодной остротой, и финальная фраза прозвучала вполне уже в его фирменном, безукоризненно сосредоточенном стиле:

– Если у вас, полковник, больше нет вопросов, будьте любезны приступить к исполнению.

Хоаххин саа Реста, полковник службы внешней разведки Империи, не первый год уже работавший бок о бок с генералом, вытянулся, щелкнул каблуками и, взяв под воображаемый козырек фуражки, сухо отчеканил:

– Так точно! Разрешите идти?

Форму офицера шестого флота Его Императорского Величества Детей Гнева Хоаххин, по настоятельной просьбе своего Учителя, сменил на форму офицера ИСБ пять лет тому назад. По той же причине местом его постоянной дислокации стала столичная планета Гранд Петербург, на которой и располагался штабной комплекс этой конторы. Впрочем, сам черный с серебром парадный мундир разведчика пылился в шкафу его служебного кабинета и на плечах своего хозяина был замечен всего раза два, причем первым из этих случаев стал процесс голографирования для базы данных учреждения.

Собственно, собираться ему не было никакой необходимости. Надо заметить, что за весь прошедший период службы в конторе на оперативную работу его отправляли всего раза три. Да и неудивительно – нелегалу с такой неординарной внешностью передвигаться «в полях» можно было разве что в составе бродячего цирка. Но из списков оперативников он удален не был. А посему за ним постоянно числились четыре «роли» с детально разработанными и постоянно поддерживаемыми в актуальном состоянии легендами. «Прочитав» в голове генерала текст «ССС»-сообщения о собственном назначении, он уже знал все, что ему было положено знать. Роль «отпускник» предполагала забрать в хранилище рюкзачок со шмотками и зубной щеткой (произведенными в ВКНР, то есть совершенно обезличенными и слегка потрепанными для придания естественной амортизации). Там же перепрошить чип СИЛ в запястье и топать к станции челноков, периодически вылетающих на внешнюю орбиту Гранд Петербурга на «Россию-17». Все это занимало у любого оперативника, после получения задания, не более десяти минут стандартного системного времени.

Уже пристраиваясь в тесноватом для офицера компенсаторе челнока, Хоаххин подумал о том, что Петрович был совершенно прав, обозвав эту поездку термином «отдых». Задания от Смотрящего на Два мира приходили только по инициативе его Учителя. А просьбы Учителя полковник всегда воспринимал исключительно как нечто личное. Так что данную командировку без всякой натяжки можно было отнести к последней, десятой графе в анкете с перечнем причин убытия офицера из мест постоянной дислокации, то есть к «Обстоятельствам личного характера».

* * *

На станции орбитального лифта планеты Березовка на борт парома местных космолиний поднялись всего три человека. Петруха, приоткрыв один глаз, сразу попытался сфокусировать его на длинноногой блондинке с дешевой пластиковой сумочкой, на которой по какому-то недоразумению болтался блестящий шильдик с логотипом очень дорогой и уважаемой в человеческом космосе фирмы, каковая ни при каких обстоятельствах не стала бы производить изделий из этого стоящего копейки и потому широко распространенного материала. Но Петруху интересовали ноги, а не сумочка, плотно прижатая ее хозяйкой к худосочной груди. Впрочем, борьба естественного и искусственного, то есть базового императива любого молодого самца и буфетного пива закончилась победой последнего. Петрухин глаз после нескольких безуспешных попыток сфокусироваться моргнул и окончательно закрылся. Новые пассажиры расселись по указанным в билетах компенсаторам, и «электричка», постанывая конструктивными элементами, покинула орбиту очередной планеты.

Хозяйкой длинных ног была Оленька Безхознова. Ее путешествие на «Россию-17» и далее на Нью-Голливуд обещало стать началом ее новой, звездной жизни, в стремлении к которой она за последний свой, восемнадцатый год приложила массу как успешных, так и не слишком усилий. Вдохновил ее на столь нетрадиционный для выпускницы полной начальной ступени шаг тот факт, что она оказалась в списке самых красивых учениц планеты Березовка. После чего Оленька вступила в бескомпромиссную борьбу с конкурентками, не мытьем так катаньем выдавив из жюри конкурса корону королевы выпуска текущего года. Ослепленная первым успехом девушка,