– Ты в порядке? Я так волновалась, – с дрожью в голосе Стефани сыпала вопросами.
– Да. В отличие от остальных, – заставлял себя говорить, когда мне просто хотелось молчать и быть одному.
– Я рад, что ты жив, старик, – по – родному обнял меня Томас, улыбаясь даже сейчас. На его слова можно было придумать кучу шуток, но я промолчал.
– Нас не впускали в больницу. Говорят много погибших. Мне так жаль, Маркус, – глаза подруги покрылись влажностью.
– Да, сказали, что погибших не меньше тридцати. А сами как? Вас не коснулось? – морщась от боли в ноге, поинтересовался я об их безопасности.
– За нас не переживай. Ваш автобус ехал первым и, когда в вас врезалась машина из-за поворота, мы сразу остановились, – оповестил Томас. И я только сейчас заметил, что на улице потемнело. Заметил, что фонарные столбы уже вступили на свою ночную смену.
– Сколько часов прошло? – потерявшись во времени, решил поинтересоваться.
– С момента, твоего появления в госпитале? Прошло… часа четыре, – спеша ответил друг на мой вопрос.
– Ого, – пробормотав себе под нос, жадно глотнул сырого воздуха, чтобы убавить тошноту. Рассматривая тротуар, почувствовал, как стали тяжелеть веки. Они медленно закрывались, соблазняя на сон. Но при малейшем покачивании тела, тут же мысленно давал себе пощечину. Мало мне ушиба на ноге, так еще и разбитое лицо будет.
– Тебе надо отдохнуть, Маркус, – заметила Стефани мою тягу ко сну.
– Да, – тихо согласился с ее мыслью, пытаясь взбодриться.
– Давай, мы тебя отвезем домой. – подхватила подруга меня под локоть, чтобы помочь. Томас же, взял мою руку и перекинул ее через свою шею. Крики погибших и звуки пожарных машин, теперь стали моей головной болью. Запах Лоры остался в моей памяти, и снова вспомнив про нее, решился спросить:
– Ребят, а из вас никто не знает Лориану Крейт?
Подводя меня к машине, они оба задумались.
– Нет, старик. А кто это? – спросил Томас, явно заинтересовавшийся моей знакомой.
– Я ее тоже не знаю, – ответила Стефани, с открытой подозрительностью.
– Уже… неважно. – подавленно отрезал я, когда подруга открыла дверцу машины, чтобы усадить меня.
– И, кстати, – полез я в карман. Чуть не забыл.
– Это тебе, – протянул Томасу открытку.
– От мертвой Бритни Дигс,
После моего лишнего уточнения, друг изменился в лице.
– Какой ужас, – произнесла Стефани, глядя на открытку.
– Не то слово…
5
Уже как две недели, меня мучил один и тот же сон, в котором был автобус, сгоревшие заживо студенты и последние слова Лорианы Крейт перед тем, как в нас врезалась машина:
«Ты еще ничего не знаешь, Маркус».
Уже как неделю, я не ходил в университет из-за ушиба на ноге и за последние дни, выслушал от матери много лекций о безопасности. Она увидела аварию по телевизору и тут же позвонила мне. Я ей, конечно про ушиб не рассказал, решил, что не буду ее травмировать. Уж слишком у нее чувствительное материнское сердце. Убедив ее, что все в порядке, занялся своим завтраком. Заливая кипятком кашу, заметил, что нога не так сильно болит и порадовался этому факту. Наконец-то, вылезу из этой берлоги. Мой выходной потревожил звонок Стефани:
– Привет, Маркус, – буднично проголосила она, не успев, я сказать что-либо.
Ее звонок был лекарством от всех депрессий.
– Привет. Рад тебя слышать, – непроизвольно улыбаясь, не скрывал своих чувств.
– Как твоя нога? Как ты себя чувствуешь?
– Намного лучше. Нога уже не так сильно болит, так что могу ходить, – прогнозировал ей свое состояние.
– Отлично, а то на Томаса жалко смотреть. Он такой грустный. Тебя ожидает, скучает по тебе, – рассмеялась она.
Ее рассказ позабавил.
– Да, похоже на него,
– Возле холла повесили плакат с погибшими. Как я рада, что твоей фотографии там нет, – не было подруге уже так радостно, вспомнив о том дне.
– Сложно тебе, сейчас. После всего, что ты видел,
– Справляюсь, – скромно ответил я.
Мне не нравились эти разговоры. А если пойду в университет, там уж точно покоя не дадут.
– Смотрел новости? – неожиданно спросила она.
– Эм… точно нет,
– Сказали, что всего погибло сорок три человека. Вчера узнала от учителей, что выжил один парень из вашего автобуса, – ее слова зажгли в душе яркий огонек. Выжил?!
– А кто это?
– Пак Джонсон, он с первого курса. Сейчас лежит в госпитале с ожогами. Говорят с несильными. Всего десять процентов кожи повреждено. Повезло, парню. Могло быть и хуже,
Помимо меня, еще кто-то выжил? Невероятно!
– Я тут кое-что спросить хотела, – после небольшой паузы начала подруга.
– Валяй,
– Если ты помнишь, то мы должны были пойти в городскую библиотеку, на той неделе, – спросила Стефани, потихоньку подводя разговор к встрече.
– Конечно, помню, – соврал я.
С этими проблемами забыл, что мы должны были встретиться. Так еще и сочинение писать!
Сидя на кровати, услышал посторинний гул. Сначала показалось, что этот гул в телефоне, но отодвинув трубку от уха, понял, что он в квартире. Перед кроватью была закрытая дверь в ванную комнату, и именно из нее доносился странный звук.
– Я это к чему… Просто в пятницу у нас была пара литературы у Мистера Кроули, и он спрашивал про тебя… – продолжила она говорить, но я перебил ее:
– Стефани, подожди секунду – вежливо попросив ее, встал с кровати и, медленно подходя к двери в ванной комнаты, стал прислушиваться. Чем ближе подходил, тем больше различал, что это не гул, а чье-то пение. Скорее это было не пение, а мурлыканье. Кто-то в моей ванной замурлыкал приятным женским голосом песенку. Похожая на колыбельную. Напев одной и той же ноты вызывал на моем затылке мурашки. Кроме меня, в этой квартире никто не живет. Голос напугал. Он был в одно время нежным, но в нем присутствовало что-то не характерно для человека. Резко повернув ручку и открыв дверь, убедился, что ванная комната пуста и пение закончилось. Оставив дверь открытой снова сел на кровать, приходя в себя.
– Маркус, все нормально? – голос подруги раздался в трубке.
– Да. Просто голубь в окно врезался, проверял,
– В общем, если тебе не трудно, сегодня заняться твоим сочинением, так как в понедельник я уезжаю
– Уезжаешь?! – перебил ее, удивившись неожиданному отъезду. Куда это она собралась?!
– На сколько, уезжаешь? – не удавалось мне скрыть излишнее волнение и возмущенность.
– На две недели. Мы с мамой уезжаем к отцу, он сломал себе ногу, когда играл в гольф. Даже не знаю, как ее можно сломать, играя в гольф, – посмеялась она над глупой ситуацией, несмотря на то, что ее отцу сейчас не до шуток.
– Ну, ты как? Согласен?
– Согласен. Во сколько встречаемся? – при