– Мне нравится твоя комната. Но скажи, разве Тимоти не ждет твою маму в кухонном шкафу?

Лили широко усмехнулась.

– Тимоти понятия не имеет, что она придет только через несколько часов.

– Лили Бейкер, что ты за отвратительный человек! – увещевал ее Грейсон, пока дождь все еще хлестал по мансардному окну. – Бедный мальчик.

– Эй, этот бедный мальчик сломал мой телефон во время спора о мытье посуды. Несколько часов в шкафу не убьют его. – Она повернулась ко мне. – Тимоти хоть и самый младший, но и самый худший. Он еще та хитрая лиса. Никогда, на самом деле никогда не стоит поворачиваться к нему спиной.

После истории с плевком в пудинг и чистки обуви зубной щеткой Лили я вполне могла себе это представить.

– Трэвис уже ушел? – спросил Грейсон в следующий момент как-то нарочито небрежно. Он снял ворсинку со своего зеленого свитера и выжидающе посмотрел на меня. – Ты видела горячего брата-полицейского Лили, Джун?

– Пожалуйста, никогда больше не упоминай слово «горячий» по отношению к Трэвису, Грейсон. Это совсем не о нем.

– О нем, о нем.

– Он мой брат. Я знаю, сколько раз он мочился в ванну.

– Тем не менее он чертовски горячий.

– Я видела его только мельком, – объяснила я и зевнула.

Лили искоса взглянула на Грейсона:

– Видишь, как Джун надоела эта тема? Неудивительно.

Грейсон вытащил из-за спины подушку и бросил ее в Лили, которая тут же нахмурилась.

– Джун устала, потому что плохо спит. И это неудивительно, потому что на нее наложено древнее проклятие. – Он снова прислонился к стене. – Ладно, каково положение вещей?

– Не лучше, чем вчера, – решительно заявила я. – Блейк бродит по окрестностям Дарктрю, пытаясь незаметно расспросить пожилых людей и с помощью своего дара выяснить, знают ли они что-нибудь о проклятии. Пока безуспешно, так же как и поездка Престона к каменному кругу. Он не нашел ничего, что могло бы нам помочь.

В отчаянии ребята осмотрели даже библиотеку и потайной ход, но ничего полезного не обнаружили. Несмотря на то что Престон и Блейк по-прежнему держались на расстоянии, они разделяли мнение, что мы должны что-то предпринять в отношении проклятия ведьмы.

– Даже в интернете ничего не нашлось, – продолжила я, потирая глаза. – По-прежнему лучшим вариантом остается шаманское путешествие, чтобы установить контакт с духами прошлого и снять проклятие.

Грейсон закашлялся.

– И это лучший вариант? О, тогда нам придется вернуться к бабушке Лили.

– Эй, моя бабушка не устраивает шаманских путешествий. Но она устроила нам встречу со своей подругой Амандой. В среду мы должны встретиться с ней в ее антикварном магазине в Блэк-Кроссе. Может быть, это даст нам что-нибудь.

В течение последней недели мы хватались за любую соломинку. К сожалению, нас это никуда не привело, что еще больше усиливало неприятное ощущение в груди. Неизвестно, сколько времени нам осталось до того, как сбудется предсказание ведьмы Скарлетт, но, чтобы не ускорять проклятия, мы с Блейком старались держаться подальше друг от друга. По крайней мере, физически. Мне было трудно, но мы хотя бы регулярно общались друг с другом, чтобы быть в курсе наших исследований. К счастью, дядя Эдгар до сих пор ничего не знал об этом, что, возможно, было связано с тем, что его почти не было в Грин-Манор. Бетти однажды обронила, что, по-видимому, в его жизни появилась новая женщина. Если это действительно так, я желала ему счастья, которое, судя по всему, было недоступно мне.

– Джун, не смотри так грустно. Мы выясним, сколько недель или месяцев осталось у Блейка. – Слова Лили должны были звучать ободряюще, но они, к сожалению, привели к обратному.

– Может быть, это не недели и не месяцы, а только дни.

– Может быть, это годы, – оптимистично заметил Грейсон.

– Не думаю. – Я поднесла руку ко рту, чтобы прикрыть очередной зевок. – Извините, этот проклятый кошмар лишил меня всякого сна.

– Сон, в котором Блейк прыгает со скалы?

Я на мгновение закрыла глаза. Тут же образы вернулись ко мне. Шторм. Блейк. Его последний, печальный взгляд перед тем, как броситься в пропасть.

– Да. Всегда один и тот же конец, я просто не могу спасти его.

– И это именно та скала, с которой упал лорд Масгрейв? – спросил Грейсон. По тому, как он подчеркнул слово «упал», можно было подумать, что он хотел обвинить меня в смерти лорда Масгрейва.

– Он действительно упал. Сам по себе. Никто его не толкал или что-то в этом роде, – сказала я.

– Я ничего такого не имел в виду. Мне просто интересно, почему ты продолжаешь видеть сны об этом месте, дорогуша.

Лили выпрямилась на своем стуле.

– Ничего интересного. Все логично. Это был травматический опыт. Сколько раз ты видел, как кто-то умирает, Грейсон?

– На сцене – очень часто. В реальной жизни, к счастью, ни разу, хотя моему дедушке в последнее время не очень хорошо, и, скорее всего, он с нами ненадолго. Но вернемся к теме. Джун кажется, что во сне она связывает два события. Прошлое и будущее.

Лили подняла брови.

– Ты снова делаешь лицо ищейки, Грейсон.

– Я проигнорирую комментарий и вместо этого, пожалуй, сосредоточусь на своем таланте толкования снов, с помощью которого я произвел бы впечатление на самого Фрейда. Джун сейчас занята переживанием смерти лорда Масгрейва. Конечно, если тот действительно умер, потому что его тело до сих пор не найдено. – Он пожал плечами, прежде чем продолжить разговор. – Однако в то же время она пытается справиться с нависшим над ней страхом за Блейка. И он определяет ее будущее, ведь Блейк, в конце концов, рискует быть убитым Престоном.

Лили скрестила ноги и села по-турецки.

– С проклятием у меня все еще проблемы. Не то чтобы я не верила, что Престон способен на убийство, но своего собственного брата? Только потому, что он влюбился в Джун?

– Престон мне не нравится, – возразила я.

Грейсон поднял брови.

– Пусть она полюбит человека, с которым не может быть, пусть она целиком и полностью отдастся его голубым глазам и поддастся его чарам, – начал он декламировать строки из дневника, словно стоя на сцене перед большой аудиторией. – Чары его взгляда захватят ее, отдадут ее ему, пока она не станет день и ночь мечтать о синеглазом. Но и брат пусть будет проклят. Он должен изнывать от тоски, и его желание зеленоглазой должно остаться неутоленным. Будь прокляты эти трое! – Он откашлялся. – Как бы невероятно это ни было, ты полностью оказалась в новой версии сказки ведьмы, в которой играешь свою прародительницу Диану. Диану, которая на самом деле должна быть верна своему мужу Флетчеру, но предпочла развлекаться с таинственным Хитклиффом и тем самым вызвала проклятие. Роль Флетчера исполняется в нынешнем спектакле Престоном, в то время как роль мрачного Хитклиффа берет на себя Блейк. Мои родители были бы увлечены этой пьесой.

Я