Поймав себя на том, что предается мыслям, недостойным события, Оливер постарался выбросить их из головы и в который уже раз сосредоточиться на происходящем. Но злобный ветер, словно приняв сторону личного змея-искусителя Оливера, с удвоенной силой набросился на него, завывая, поднял с земли вихрь лежащих у его ног сухих листьев и швырнул их в воздух. Оливер испуганно отвернулся и неожиданно для себя уперся взглядом прямо в незнакомую девицу. Она сняла очки, и он с изумлением увидел, что это Лиз Фрейзер. Да-да, рядом со своим отцом стояла невероятно элегантная Лиз. На мгновение их глаза встретились, и Оливер отвернулся, пытаясь собраться с мыслями. Лиз, которую он не видел уже года два или даже больше. Лиз, теперь уже совсем взрослая и по какой-то причине оказавшаяся в Росси-Хилле. Лиз, которую так обожал его брат. Оливера охватило чувство благодарности к ней за то, что она нашла время и пришла сегодня сюда. Для Чарльза не было бы ничего дороже в мире, чем этот ее поступок.
Наконец все, слава богу, закончилось. Отвернувшись от могилы, заваленной дрожащими на ветру весенними цветами, люди двинулись обратно, мечтая поскорее попасть туда, где тепло. Разбившись на группы по два-три человека, они покидали церковное кладбище, подгоняемые порывами ветра, выметающего их за ворота, как метла выметает пыль.
Оливер неожиданно для себя обнаружил, что стоит на тротуаре, пожимая протянутые руки и произнося приличествующие ситуации слова:
– Как хорошо, что вы пришли… Да… это для нас трагедия…
Старые друзья, жители деревни, а также фермеры, живущие на той стороне Релкирка, многих из которых Оливер ни разу в жизни не видел. Друзья Чарльза. Каждый из них подошел к нему и представился.
– Спасибо, что вы пришли, проделав такой путь. Если у вас будет время по дороге домой, загляните к нам в Кэрни. Миссис Купер приготовила большое чаепитие…
Остался один только Дункан Фрейзер. Крупный, крепко сбитый мужчина в застегнутом на все пуговицы черном пальто, обмотанный кашемировым шарфом, с седыми волосами, растрепанными ветром. Оливер поискал глазами Лиз.
– Она ушла, – сказал Дункан. – Отправилась домой сама. Да и правда, что тут хорошего.
– Очень жаль. Но вы ведь зайдете к нам, а, Дункан? Пропустите стаканчик-другой для согрева.
– Конечно зайду.
Возле него вдруг возник священник:
– Оливер, я зайти не смогу, но все равно спасибо. У меня жена слегла. Думаю, грипп.
Они пожали друг другу руки, молча выражая признательность с одной стороны и сочувствие – с другой.
– Дайте мне знать, что вы собираетесь делать дальше, – добавил священник.
– Мог бы сказать и сейчас, но, боюсь, это займет много времени.
– Ну тогда потом, торопиться нам некуда.
Ветер раздувал его сутану. Руки с зажатым в них молитвенником распухли и покраснели от холода. «Пальцы как говяжьи сосиски», – подумал Оливер. Священник повернулся и пошел по церковной дорожке между покосившимися надгробиями, маяча белым стихарем в сгущающихся сумерках. Оливер смотрел ему вслед, пока тот не вошел в храм, закрыв за собой большую дверь, а потом двинулся по тротуару к своей одиноко стоящей машине. Влез в нее, захлопнул дверь и уселся поудобней, радуясь тому, что остался один и никого больше нет рядом. Теперь, когда мучительная церемония похорон закончилась, можно попробовать смириться с мыслью, что Чарльза больше нет. Ему казалось, что стоит только смириться с этим, и все, весьма вероятно, пойдет легче. Оливер уже ощущал… не то чтобы удовлетворение, нет, конечно, но некоторое спокойствие, и ему приятно было думать, что на похороны сегодня пришло так много народу, и тем более приятно, что и Лиз тоже была там.
Путаясь в складках плаща, Оливер полез в карман, нащупал пачку сигарет, достал одну и прикурил. Он смотрел на пустую улицу и говорил себе, что пора ехать домой, чтобы выполнить последние общественные обязательства перед гостями. Они ведь будут его ждать. Он повернул ключ зажигания, выжал сцепление и тронулся с места. Под жесткими протекторами зимних покрышек хрустели замерзшие водостоки.
К пяти часам ушел последний гость. Впрочем, нет, предпоследний. Возле парадной двери все еще стоял старенький «бентли» Дункана Фрейзера, но Дункана никогда не считали гостем.
Проводив последнюю машину, Оливер вернулся в дом, захлопнул за собой входную дверь и прошел в библиотеку, к теплу и комфорту пылающего камина. Лайза, престарелая сука породы лабрадор, поднялась с пола и через всю комнату подошла к нему, а потом, поняв, что тот, кого она ждала, еще не пришел, медленно вернулась обратно и снова устроилась на коврике у камина. Это была собака Чарльза, она выглядела потерянной и одинокой, и видеть ее такой было особенно невыносимо.
Оливер отметил, что, оставшись один, Дункан придвинул кресло поближе к огню и расположился поудобней. Щеки его раскраснелись, возможно от жаркого огня, но скорее от внутреннего жара после выпитых им двух больших порций виски.
В комнате, всегда имевшей запущенный вид, остались следы недавнего чаепития с приготовленным стараниями миссис Купер превосходным чаем. Белоснежная камчатная скатерть на сдвинутом в дальнюю часть комнаты столе была усыпана крошками от фруктового пирога. Пустые чайные чашки стояли вперемежку со стаканами, предназначенными для напитков покрепче чая.
Дункан поднял голову навстречу вошедшему Оливеру, улыбнулся и вытянул ноги.
– Пожалуй, мне тоже пора домой, – сказал он не утратившим прежней звучности голосом, в котором слышался акцент уроженца города Глазго.
Проговорив это, он, однако, даже не пошевелился.
– Не спешите, останьтесь ненадолго, – сказал Оливер и подошел к столу, собираясь отрезать себе кусочек пирога. Ему очень не хотелось оставаться сейчас одному. – Расскажите мне про Лиз. И налейте себе еще чего-нибудь выпить.
Дункан Фрейзер с сомнением посмотрел на свой опустевший стакан, словно прикидывал, стоит ли принять это предложение.
– Ладно, – проговорил он наконец.
Заранее зная, что он не откажется, Оливер забрал у него стакан.
– Ну разве только чуть-чуть, – добавил Дункан. – Сам-то ты даже еще не пригубил. Давай со мной за компанию.
– Конечно. Теперь и я выпью.
Оливер подошел к столу, поставил стакан Дункана, нашел еще один чистый, разлил виски и слегка разбавил водой из графина.
– А ведь я ее даже не узнал, можете себе представить? – сказал он. – Гляжу на нее и думаю: кто такая?
Он взял стаканы и понес обратно к камину.
– Да, она сильно изменилась.
– Она давно к вам приехала?
– Пару дней назад. Отдыхала где-то на Карибах, что ли, с подружкой. Ездил ее встречать в Прествик, в аэропорт. Не собирался, но… в общем, подумал, что лучше будет, если про Чарльза ей расскажу я сам. – Он чуть заметно усмехнулся. – Ты же знаешь, Оливер, женщины – странный народ. Поди пойми, о чем они думают. Все держат в себе, будто боятся отпустить.
– Но сегодня она пришла.
– О да, она там была. Сегодня