— Ты? — Спросила Мэган, трогая мою голову.
— Я в порядке. Ни один не коснулся меня. — Я солгала. — Они просто осмотрели меня на одном из столов и отпустили.
Кира вздохнула с облегчением. Она протянула руку и сжала моё плечо. Мы все снова замолчали, только слышно, как глухо сопит Джози, отчаянно стараясь сохранить спокойствие. Лиза протягивает свою руку и удобно устраивается на ней.
Никто больше не касается меня, и это мне нравится.
Часть 2
Салюх
Я сжал веточку в своих зубах и снова прислонился к стене пещеры, и смотрел на темнокожую человеческую женщину, выходящую из своей пещеры. Рассматривать Ти-фа-ни стало моим любимым времяпрепровождением с тех пор, как мы перебрались в южные пещеры, и я знаю, что я такой не один. Но я единственный, кто делает это незаметно. Рядом ошивается Таушен и глазеет на неё. Она улыбается ему, но эта улыбка не затрагивает её глаз. Я бы хотел сказать ему, что таким образом он не заслужит её внимания, но в то же время и не хочу помогать ему.
Ти-фа-ни моя. Просто она об этом ещё не знает.
Мой кхай в груди молчит, но это не имеет значения. Это уже витает вокруг. Я перетираю в зубах палку и продолжаю смотреть, как Таушен — как ему не терпится — пытается взять корзину из её рук. Она лишь покачала головой и сказала ему что-то вежливое, от чего он скис. Когда он вернулся к центральному кострищу, то выглядел так, словно его отругали.
Ти-фа-ни поспешила выйти наружу. Я последую за ней, но через мгновение — ей нужно немного времени, чтобы думать, что она одна. Она очень пугливая, моя женщина, но это ничего. Я терпеливый мужчина. Следить за своей женщиной для меня, словно следить за добычей — это требует терпения и упорства охотника. Это значит наблюдать за каждым движением того, на кого охотишься, изучать повадки. Что касается человека, это значит поддерживать её и дать ей свободу там, где другие этого не делают. Это значит держаться на расстоянии.
На данный момент. Когда мой кхай срезонирует на неё, мне уже не придётся держать себя на расстоянии вытянутой руки от неё.
Спустя несколько минут я всё ещё лениво жую прутик зубами и наблюдаю, как моё племя снуёт по южной пещере. Жена Аэхако Кира стоит неподалёку и баюкает свой свёрточек в руках. Джози протягивает руки к ребёнку и томление прямо-таки написано на её круглом лице. Она не скрывает своих эмоций, как это делает Ти-фа-ни. Она явно выставляет их наружу, чтобы все видели. Моя мать и один из старейшин коптят мясо, собирая дорожный провиант, а рядом несколько охотников точат свои лезвия, готовясь к охоте. С двенадцатью новыми ртами — плюс теперь в пещерах полно молодняка — охотится необходимо чаще, чем когда бы то ни было.
Но мне не для кого охотиться. Пока ещё. Я охотник-одиночка, добывающий пропитание вне пещеры. Мои меха пока ещё внутри пещеры с другими несвязанными охотниками. Скоро я выйду на охоту… но сначала я должен навестить свою женщину и сделать так, чтобы она стала нуждаться во мне. Я оттолкнулся от стены и вразвалочку прошёлся на сторону Кемли, где схватил кусок мяса, заготавливаемого в качестве дорожного провианта.
— Хо, мам. Я погляжу, ты готовишь для меня еду.
Она хлопнула меня по руке так, словно я был каким-то непослушным ребёнком.
— Положи на место. Ты должен идти на охоту.
— Ага, но я и сейчас уже на охоте. — Я улыбнулся ей и откусил от другого куска. — Просто, сейчас я охочусь не на мясо.
Она прикрыла глаза и покачала головой. Я думаю, ей бы хотелось видеть меня с кем-то в паре. Кроме моей юной сестры Фарли, я пожалуй, последним покину пещеру. Оба моих брата — Пашов и Дагеш имеют связь с человеческими женщинами и теперь уже даже у них есть малыши.
— Ты не можешь взять больше продовольствия. Оно нужно нам для предстоящего похода.
Я проглотил тот кусок, что уже взял, и посмотрел на проход в пещере, через который ушла Ти-фа-ни некоторое время назад. Если я буду выжидать слишком долго, кто-нибудь вполне может начать приставать к ней и этим её обеспокоить. Скоро мне нужно выдвигаться, но слова матери вызвали во мне любопытство.
— Что за поход?
— Человек по имени Хар-лох нашёл три новых пещеры, подходящих для семей, и смог обработать их своим камнерезчиком. Так сказал Аэхако. Это значит, что там есть комнаты для трёх семей, возвращающихся в основные пещеры нашего племени. Фарли, твой отец и я возвращаемся. Я хочу быть ближе к другим моим сыновьям и их жёнам, пока их дети ещё такие маленькие. — Она наклонила голову глядя на меня. — Ты мог бы вернуться с нами.
— Не сейчас. — Я уйду лишь тогда, когда Ти-фа-ни уйдёт. Если она ещё не возвращается, значит, и я остаюсь.
— Из-за женщин? — Мать изогнула одну серую бровь. Она знала меня слишком хорошо.
Я лишь усмехнулся, глядя на неё. Она знала, что я наблюдаю за Ти-фа-ни, не смотря на то, что я до сих пор не почувствовал резонанса к ней. Я поставил её себе, как цель, которая станет моей. Всё, что мне теперь нужно, это убедить своего кхая, что она — моя.
Это случится. Я уверен, это произойдёт скоро.
Я наклонился, схватил ещё один кусок провианта и отскочил прежде, чем мама могла бы оттягать меня за хвост, как непослушного ребёнка. Она, конечно, будет возражать, но, когда я уходил, то слышал её заинтересованное хихиканье. Я выглянул из главной пещеры и вышел на снег, мои ботинки утонули в свежих хлопьях нападавшего за ночь снега. Пока это лишь небольшой снег в преддверии сурового сезона, но я знаю, что люди чувствуют отчаяние от этого бесконечного холода. Как я слышал из их разговоров, у них на планете снег это нечто такое, что приходит лишь на несколько коротких лун. Я фыркнул при этой мысли. С ума сойти.
Следы Ти-фа-ни в снегу были глубокими, поскольку маленькая человеческая ножка глубоко проваливается в снег. Она ушла недалеко и я следую её следами за дальнюю стену скалы, — где она выращивает свои растения, сажая их в грядки. Она называет себя фермером и говорит, что позже это будет нам полезно. Я не знаю, правда ли это, но у людей вообще какие-то странные представления о еде, например, они едят корнеплоды. Она трудолюбива, она умна, так что, должно быть, её странное увлечение принесёт благо.
Я вижу её, стоящей на