— Он заботится о женщинах. Он думает, что глупо ими рисковать.
О, блевота. Шовинист.
— Со мной всё было в порядке. — Конечно, было немного страшно, но я справилась. Я пошла, т. к. у нас не было выбора. Тиф, Таушен, Салюх и я были в Пещере Старейшин — на разбитом космическом корабле ша-кхаев, лежащем там уже несколько сотен лет, — когда Тиф заметила близкую бурю. Мы решили направиться в пещеры, чтобы предупредить всех об опасности. Но Тиф повредила лодыжку, так что они с Салюхом остались. Таушен пошёл к Южной пещере, а я направилась к главной, не смотря на приближающуюся метель и на то, что никогда ещё я не ходила по этим местам сама.
И, чёрт возьми, я была чрезвычайно горда тем, что сделала. Конечно, я могла бы умереть в каком-нибудь сугробе, но я этого не сделала! Я нашла пещеру и показала всем, что не бесполезна. Я счастлива и сделала бы так снова.
Фарли выводит кисточкой большой синий круг на моей руке. Ша-кхаи любят разрисовывать свои тела яркими узорами на праздники и мне это нравится. Мне приятно даже просто наблюдать за этим процессом и Фарли знает, что может использовать меня, как холст. Она добавляет ещё завитков на моей руке и всё ещё держит моё запястье.
— Да, но люди такие слабые. Он говорит, что рисковать вашей жизнью это значит, рисковать больше, чем одной жизнью. Ведь, от вас зависит и будущее потенциального партнёра и зависит, появится ли ещё один ребёнок в племени.
Я вытаращилась на неё, но потом поняла, что она лишь повторила слова Хэйдена, как попугай.
— Отлично, значит, его волную не я, а лишь моя вагина. — Шутка, по поводу него, к сожалению на мою девочку здесь мало кто претендует, т. е. вообще никто, увы.
— Что такое ва-ги-на? — Спросила Фарли. — Я не знаю такого слова.
— Не бери в голову. — Вероятно, мне не следует учить Фарли некоторым человеческим словам. Ей не может быть больше четырнадцати лет. — Просто он придурок. Всегда был и всегда будет.
— Что такое при-ду-рок? — Она нарисовала ещё один круг на моей руке, на этот раз бледно-зелёный. — На тебе здорово рисовать, Джо-зи. Ты белая, как живот Чом-пи. Цвета выглядят на тебе красиво.
Сууууупер. Меня сравнили с двисти.
— Придурок, это человек, который думает своим мужским местом. — Это полностью соответствует вечно сердитому Хейдэну и меня не волнует, что говорят о нём другие.
Она рассмеялась с моих слов. По крайней мере, кто-то находит меня забавной.
Неа. Мне не стоит продолжать думать об этом. Я должна переключиться на что-нибудь более радостное. Например, ребёнок, которого Тифани и её бойфренд довольно шумно делают в нашей пещере. Я люблю детей, а Тифани — моя лучшая подруга здесь, на ледяной планете, так что я собираюсь навязаться в крёстные будущему малышу. Я уставилась на огонь, обдумывая все перипетии жизненных дорог. Если Салюх и Тифани будут делать его двадцать четыре часа в сутки семь дней в неделю, тогда им нужна собственная отдельная пещера.
Фарли уже закончила украшать мои руки там, где они были оголены и, собрав свои горшки с красками, направилась к кому-то ещё. А я осталась там, где и была, пока краска сохнет. Никто не подошёл, чтобы поговорить со мной. Но это вовсе не похоже на то время, когда многие из нас остались в Южной пещере. Половина обитателей её уже вернулись в главную пещеру племени. И, вероятно, не все из присутствующих поддались всеобщему настроению праздника, — печальное настроение Таушена тоже индикатор. Я не осуждаю его. Он потерял навсегда ту девушку, которая ему нравилась, а единственная оставшаяся — это я.
Или Фарли, но она ещё ребёнок. Т. е. или он должен переключиться на меня или ждать, пока вырастет Фарли. Неудивительно, что у него депрессия. Я, вроде как, могу предложить себя. Я не хочу сейчас возвращаться в свою пещеру, т. к. боюсь увидеть слишком много о Салюхе и Тифани… что было бы крайне неудобно. Может, взять одеяло у Киры и спрятаться в одной из тех пещер, что ныне пустуют?
Я поднялась на ноги. что-то упало на мой кожаный ботинок с лёгким звоном.
Я посмотрела вниз: так и есть, что-то отблёскивает в свете костра на кончике моего ботинка. Нахмурившись, я подняла это. Это выпало из моих штанов. Что же это? Выглядит, как пластиковая Y, странно. Тут, в пещерах ша-кхаев, не может быть пластика. Разве что это прицепилось к моему ботинку ещё тогда, когда мы были в Пещере Старейшин. Но, если это так, то как…
У меня перехватило дыхание, когда я поняла, на что я смотрю. Это не с корабля Старейшин.
Это моя спираль.
Так или иначе, но моё тело вытолкнуло её. Мой кхай молча работал над тем, чтобы вытолкнуть её из моего организма. Я сжала это в своей руке, а моё сердце громко стучало от волнения.
Это же всё меняет!
Теперь я могу забеременеть. Теперь я могу срезонировать. У меня может появиться пара!
У меня может быть семья, которая сделает меня счастливой после всего случившегося. Я могу иметь всё то, о чём всегда мечтала. И мне больше не нужно ждать, когда Харлоу починит хирургическую машину на корабле Старейшин, потому что моя вошь, в конце концов, решила удивить меня. Спасибо, кхай! Ты лучший! Беру обратно все свои плохие слова о тебе.
Жадным взглядом я осмотрела людей в главной пещере. Кто станет моей парой? Тут есть несколько довольно привлекательных мужчин и все они хороши… кроме Хейдэна.
Я не привередливая. Я позволю своей воши выбрать кого-то для меня. В конце концов, ей лучше знать. Она выберет для меня идеального мужчину, с которым мы наделаем сладеньких маленьких детишек, и я буду жить жизнью, полной радости и счастья. Моё настроение совершенно поменялось, теперь я так счастлива, что кричала бы о своей радости.
Находящийся неподалёку Ваза перехватил мой взгляд и смотрел на меня с любопытством. К моему облегчению, мой кхай молчит. Отлично. Это меня не расстраивает. Ваза старый и он кидается на всё, у чего есть сиськи. Он сидит рядом с Беком и я рада тому, что мой кхай не вибрирует и на него. Вошь, ты умница.
Хассен, вероятно, станет моим номером один в качестве претендента, потому что он очень сексуален и такой альфа, и меня это устраивает. Но в данный момент я что-то его нигде не вижу. Или Таушен. Они оба, наверное, хандрят где-нибудь после потери Тифани. Ну, привет, я готова стать вашим утешительным призом. Пора найти моего парня и обрадовать его.
Вон два старейшины говорят