– Конечно.
Виченте нахмурился, как будто обиделся на Шарпа за то, что тот констатировал очевидное.
Чертов законник, думал Шарп. Надо ж такому случиться. Он понимал, что вел себя грубо в отношении молодого португальца, которому достало смелости расстрелять сержанта и повести своих людей на помощь чужакам. Надо бы извиниться, но Шарп только оглядывался, стараясь понять, где находится, пытаясь обнаружить погоню и определить, где он и что делать дальше. В конце концов лейтенант достал подзорную трубу, подарок сэра Артура Уэлсли, направил ее туда, откуда они пришли, и через несколько минут увидел то, что ожидал увидеть. Пыль. Пыль, поднятая сапогами, копытами и колесами. Может быть, беженцы, бредущие из города по прибрежной дороге. Может быть, французы.
– Думаете переправиться на южный берег? – спросил Виченте.
– Да. Но ведь мостов через реку поблизости нет, верно?
– До самого Амаранте. Там другая река, Тамега… как это по-вашему… Боковая река, да? Нет… нет… приток, вот! Тамега – приток Дору, но через Дору там есть мост. Место называется Песо-да-Регуа.
– А лягушатники на дальней стороне Тамеги, так?
Виченте покачал головой:
– Нам сказали, что там генерал Сильвейра.
Между «мы знаем» и «нам сказали», подумал Шарп, большая разница.
– А паром через Дору где-нибудь неподалеку есть?
Португалец кивнул:
– Да, в Барка-д’Авинташ.
– Это близко?
Виченте ненадолго задумался:
– Примерно полчаса пешком. Может быть, меньше.
– Так близко? – Но если паром так близко к городу, то французы уже наверняка там. – А сколько до Амаранте?
– Завтра можем быть там.
– Завтра, – эхом повторил Шарп и, сложив подзорную трубу, уставился на юг.
Что там за пыль? Кто ее поднял? Французы? Выступили к Барка-д’Авинташ? Воспользоваться паромом было бы намного удобнее, ведь он куда ближе, но это и рискованнее. Что, если там беженцев ожидают французы? А если они еще не догадываются о существовании переправы? Выяснить можно только одним способом.
– Как нам попасть в Барка-д’Авинташ? – спросил он, кивая в сторону вьющейся между дубами тропинки. – Этой же дорогой?
– Есть другая, более короткая.
– Тогда ведите.
Кое-кто из солдат уснул, однако Харпер живо всех растолкал, и через несколько минут они уже спустились за Виченте и другими португальцами в тихую долину с аккуратными рядами виноградных лоз. Потом поднялись на холм и пересекли поле с копнами прошлогоднего сена. Никакой тропинки видно не было, но Виченте шел уверенно.
– Вы знаете, куда идете? – недоверчиво спросил через некоторое время Шарп.
– Я знаю эту местность, – успокоил стрелка португалец. – Знаю очень хорошо.
– Выросли здесь?
Виченте покачал головой:
– Я рос в Коимбре. Это к югу отсюда. Довольно далеко. Но местность мне знакома, потому что… э… я принадлежу… принадлежал к тем, кто единится с природой.
– Единится с природой? – недоверчиво повторил Шарп. – И кто ж это такие?
Молодой лейтенант покраснел:
– Мы, сеньор… философы и поэты.
Пораженный, Шарп отреагировал не сразу.
– Кто?
– Философы, сеньор, и поэты.
– Господи Исусе…
– Мы верим, сеньор, – продолжал, воодушевляясь, Виченте, – что вдохновение можно найти в природе. Понимаете, луга и поля – это естественное, природное, а города созданы людьми, и потому они – прибежище порока и зла. Кто желает отыскать естественную доброту и простоту, ищет их в полях и лугах. – Он не всегда мог найти нужное английское слово или выражение для своих мыслей. – Понимаете, мы верим, что в мире есть природная доброта, и пытаемся ее найти.
– Значит, вы приходите сюда за вдохновением?
– Да, да, – закивал Виченте.
Вдохновенный законник все равно что крыса, налакавшаяся бренди.
– Позвольте предположить, – проговорил Шарп с почти неприкрытой насмешкой, – что все ваше сообщество рифмоплетов-философов состояло исключительно из мужчин. Женщин ведь среди вас не было, а?
– Как вы догадались? – изумился Виченте.
– Просто предположил.
Виченте кивнул:
– Дело не в том, конечно, что нам не нравятся женщины. Вы не думайте, мы не против их компании, но они не проявляют желания присоединяться к нашим дискуссиям. Мы были бы только рады, но… – Голос его стих сам собой.
– Женщины такие, – согласился Шарп. Он уже понял, что женщины предпочитают общество мошенников приятному разговору на возвышенные темы с милыми, серьезными молодыми людьми, вроде лейтенанта Виченте, лелеющими романтические мечты и вырастившими у себя под носом эти жалкие усики, чтобы казаться старше и мудрее. – Скажите-ка мне кое-что, лейтенант.
– Хорхе, – перебил его португалец. – Меня зовут Хорхе. Как вашего святого Георгия.
– Вы сказали, что проходили подготовку. На солдата. И что же это была за подготовка?
– Нам читали лекции.
– Лекции?
– Да, по истории военного искусства. О Ганнибале, Александре и Цезаре.
– Книжная мудрость, – фыркнул презрительно Шарп.
– Юристу без книжной мудрости не обойтись, тем более юристу, который спас вам жизнь, лейтенант.
Шарп хмыкнул, понимая, что заслужил упрек:
– Так что там случилось? Ну, когда вы спасли меня? Вы застрелили своего сержанта, но почему вас не слышали французы?
Виченте задумчиво нахмурился:
– Буду честен с вами, лейтенант. Сержанта я застрелил еще до того, как увидел вас. Он призывал солдат сбросить форму и разбегаться. Одни слушали его, другие нет, вот мне и пришлось применить оружие. Все это очень печально. Большинство моих людей сидели тогда в таверне около реки, поблизости от того места, где французы построили баррикаду. – (Шарп никакой таверны не заметил, но, с другой стороны, ему было не до этого.) – А потом я увидел вас. Сержант Мачедо, – лейтенант кивнул в сторону крепкого, смуглолицего мужчины, ковылявшего вслед за ними, – хотел отсидеться в таверне, а я говорил, что пришло время сразиться за Португалию. Не могу сказать, что меня все послушали, поэтому я вынул пистолет и вышел на дорогу. Думал, что погибну, но кто-то же должен был подать пример.
– И они пошли за вами?
– Пошли, – кивнул Виченте. – И сержант Мачедо показал себя с самой лучшей стороны.
– Вы хоть и чертов законник, а солдат неплохой.
– Да? – удивился молодой португалец, но Шарп знал: в такой ситуации вывести людей из таверны под пули и сабли драгун может только прирожденный вожак.
– И что же, все ваши поэты и философы вступили в армию? – спросил он.
Виченте смущенно отвел глаза и опустил голову:
– Увы, некоторые перешли на сторону французов.
– Как так?
Лейтенант пожал плечами:
– Многие полагают, сеньор, что будущее человечества связано с теми идеями, которые провозгласили французы. Мы, португальцы, немного старомодны, и, как результат,