– Мм, мне начинает нравиться твоя наглая самоуверенность, – ответила девушка, явно не ожидая такой нахальной смелости от своего узника. Её улыбка постепенно слилась с губ, оставив за собой выражение хладнокровной ненависти. – Почему ты так уверен, что уйдешь отсюда, не превратившись в коврик, который я постелю у выхода из крепости?
Но ответа на этот вопрос девушка не получила.
– Давай я разъясню тебе, хвостатый, кое-что: вы без каких-либо подозрений проникли в мой дом, явно не думали, что вас схватят. Хотя вас заметили ещё на подходе к стенам моей крепости. Это я приказала всем засесть в башне и выжидать удобного момента.
– Страх вас заставил забиться в свою нору? – ехидно улыбнувшись, спросил Тхингалл.
– О, нет. Просто, мне доставляет удовольствие наблюдать, как жертву заставляют врасплох. Не меньше, чем от… хорошей ночи с мужчиной, так сказать. Даже больше. Жертва становится похожей на испуганную и брыкающуюся рыбу, что поймали и вытащили из воды. Её огромные глаза наполнены отчаянием от мысли неминуемой гибели. С людьми то же самое. Прошу прощения… С каджитами.
Белошёрстый каджит взглянул на неё. Девушка ответила быстрым взглядом и подмигнула.
– Судя по твоему довольному личику, таких ночей с мужчинами у тебя невпроворот. – Тхингалл окинул взором рядом стоячих бандитов. – А по реакции на моего друга, хвостатые удовлетворяют тебя не хуже этих вонючих волосатых нордов.
Девушка, пытаясь сохранить самообладание, крепко сжала кулак в стальной перчатке и шлем, что держала под боком.
– Думаю, ты так же хорошо орёшь, как ловко работаешь своим языком. Хотя второе тебе придётся сделать прежде, чем ты его лишишься, – она оскалила свои белые зубы в улыбке и, повернувшись к двоим бандитам в железной броне, сказала: – Родрик, покарауль эти говорящие коврики, а мы с К’Джаром пока приготовим для них место для «райских» утех.
Девушка в сопровождении второго бандита в железной броне и каджита, имя которого теперь было знакомо пленникам, удалилась из виду. Норд в железном шлеме с рогами близко подошёл к клетке, посмотрев на Тхингалла:
– Скоро мы повесим тебя, освежёванного, на столб по пути сюда, чтобы отвадить всех выскочек совать нос сюда. А из твоего хвоста выйдет отличный воротничок, который хорошо пойдет Фьёле.
– Красивое имя у вашей… Командирши, – сказал Тхингалл, посмотрев на норда. – Однако, если моя дохлая туша отпугнёт жертву, то, как выразился К’Джар, вы перегрызёте друг другу глотки, несмотря на то, что живёте в одной крепости. Если моя жертва поспособствует этому, то ничего безнадёжного в ней я не вижу.
– Молчать, мразь! – крикнул норд, ударив ладонью по стальным прутьям так сильно, от чего они звонко загудели. – Ух, ты даже не представляешь, насколько я горю желанием вспороть твоё брюхо самолично!
– Будь внимательнее, не порежься своим ножичком, когда будешь пытаться, – ответил ему каджит, слегка улыбаясь.
– Заткнись! – брызжа слюной, разгневанно кричал норд.
Каджит понимал всю тяжесть их положения. Возможно, это последний миг, который он проживает вместе со своим другом, но получить удовольствие от насмешек над бьющимся в ярости бандитом было весьма нелишним, чтобы отбить тяжкие мысли, тревожащие голову. К тому же, ни в коем случае нельзя показывать свой страх перед тем, кто желает лишить тебя жизни. Иначе, это доставит убийце ещё большее удовольствие.
Вдруг снизу донёсся крик, разгоняя муторную пелену отчаяния, нависшую над камерой пленников. Тхингалл уловил его острым слухом, несмотря на бесконечную брань, доносящуюся из уст разбойника.
– Я с удовольствием вырву твои… – не закончив речь, бандит повернулся к выходу, откуда послышался громкий бас.
– Тревога! – закричал один из разбойников, сопровождая свой выкрик лязгом обнажаемой стали.
– Что ещё за чертовщина? – спросил, сам не зная у кого, незадачливый бандит.
Поворот спиной к решетке было его последним решением, очень плохим решением, которое принял норд на этом свете. Вот он, тот миг, который ждал каджит, на который он надеялся. Тхингалл, подобно рыси, ринулся к прутьям, просунув через них до локтей свои могучие лапы, и ухватился за обнажённую шею норда между его шлемом и бронированными плечами. Тот, словно контуженый, ухватился за лапы каджита, но решившийся на риск Тхингалл крепко сжал их, лишая бандита воздуха. Здоровяк брыкался, хрипло выругиваясь и пытаясь вырваться. Несколько мгновений, и его бездыханное тело рухнуло рядом с клеткой, громко гремя своими доспехами, склонив голову вперёд.
– Чёрт, – сказал Ахаз’ир, подойдя к клетке. Тхингалл, смотря на выход, за которым началась активная суматоха, начал ворошить карманы убитого норда.
Вытащив из одного ржавый ключ, он быстро всунул его в замочную скважину снаружи, поворачивая её до тех пор, пока заветный щелчок не высвободит их на волю. И он прозвучал. Стальная дверь отворилась, опрокидывая мёртвое тело набок. Тхингалл подошёл к бандиту и снял с его пояса ножны, в котором находился железный меч. Ахаз’ир, с трудом перевернув громадину, вынул из-под его пояса кинжал.
– Пора выбираться отсюда, – крутанув лезвием, сказал Тхингалл и не спеша подошёл к выходу.
Деревянная дверь, ведущая в продольный коридор, освещенный несколькими факелами, была открыта. Каджиты не спеша крались вдоль голых стен с серой и плотной паутиной на них, пока не наткнулись на лестницу, ведущую вниз. Услышав лязг стали и крики сражающихся, они прижались к стене, переводя дыхание от непрекращающегося биения сердца.
– Зараза, что-то серьёзное… Похоже, внизу настоящая битва в самом разгаре, – сказал Тхингалл.
– Самое время удрать под шумок, – подметил Ахаз’ир.
Решившись, каджиты сделали рывок, мигом преодолев лестницу и оказавшись в центральном зале, где бушевала резня. Бандит в железной броне, что совсем недавно посещал некогда пленных каджитов, махая двуручным мечом, отбивался от двух головорезов. Их кожа ярко-жёлтого цвета показалась Тхингаллу необычной. На головах бандитов были выбриты ирокезы, а лица разукрашены краской, цвета крови, рисунок которой изображал окровавленный череп. Их меховые пояса окутывали тёмные зернистые ремни, на которых свисали кости, видимо, человеческие. Но времени на разглядывание новоприбывших гостей, что всем своим видом напоминали дикарей-язычников, не было. Пока трое разбойников были заняты резнёй, каджиты пробежали по центру зала в сторону лестницы, по которой они проникли в эту крепость, будь она не ладна. Но на пути по ней перед ними возникло препятствие. Расправившись с разбойником из местной шайки, двое ярко-жёлтых головорезов, увидев каджитов, не спеша направились к ним, спускаясь вниз и держа свои мечи наготове.
– Скайрим для нордов! – крикнул один из них и, замахиваясь мечом, полетел в сторону Тхингалла.
На всё ушло от силы секунды три. Инстинктивно увернувшись влево от летящего сбоку вправо меча, Тхингалл, направляя вес обратно вправо, прошёлся острием своего клинка по рёбрам головореза в сыромятной броне.
В отличие от обычной, она защищала лишь плечи и пояс, всё остальное было открыто для острого лезвия. Зачем такую носят, не