Я накидал в фильтр молотого кофе, щелкнул выключателем кофеварки и налил себе стакан воды. Потом медленно пил воду, стоя у окна и глядя поверх садовых деревьев на зеленеющие поля. Солнце уже встало и сияло на синем небосклоне. Вдалеке паслись овцы, а чуть в стороне виднелась рощица, листва которой уже окрашивалась багрянцем. Она еще не опадала, но ждать этого осталось совсем недолго. Пейзаж напоминал картинку с подарочного календаря, на которой не может случиться ничего плохого.
Помнится, бывали места, где мне тоже так казалось.
Джейсон называл коттеджем их с Аней второй дом. По сравнению с их основным огромным лондонским особняком в парке Белсайз, возможно, это представлялось именно так, и все же характеристика была неточной. Выстроенный из теплого котсуолдского камня большой дом с соломенной крышей красовался бы на обложке любого журнала. Он находился на окраине славной деревушки, паб которой украшала мишленовская звезда, а узенькая главная улочка в выходные была забита «Рейндж Роверами», «Мерседесами» и «БМВ».
Когда Джейсон и Аня пригласили нас к себе на выходные, я опасался, не приведет ли это к неловкости. Они были моими лучшими друзьями до того, как мои жена и дочь погибли в ДТП. Я и с Карой познакомился-то на одной из их вечеринок, и они были крестными у Эллис, так же как я — у их дочери, Миа. К моему облегчению, они приняли Рэйчел вполне благосклонно, но одно дело — выпить вместе рюмку-другую или пообедать, и совсем иное — провести в обществе друг друга несколько дней. Мы с Рэйчел познакомились полгода назад, когда я расследовал жестокое убийство в болотах Эссекса. Я боялся, что если взять ее с собой к друзьям из моей прошлой жизни, это может показаться странным, и наши прошлые взаимоотношения с Аней и Джейсоном заставят ее ощущать себя чужой.
Но все получилось хорошо. Если порой я и испытывал ощущение раздвоенности, когда моя прошлая жизнь накладывалась на новую, это всякий раз быстро исчезало. Выходные прошли в прогулках по полям и лесам Котсуолда, с обедами в местных пабах и долгими, ленивыми вечерами. По всем стандартам, это были абсолютно идиллические дни.
Если бы не ночные кошмары.
Кофеварка у меня за спиной начала булькать, и кухня наполнилась ароматом кофе. Я налил две чашки, когда лестничные ступени заскрипели под чьими-то шагами. Впрочем, и не оглядываясь, я знал, что это Джейсон.
— Привет, — произнес он, подслеповато щурясь спросонья. — Ты сегодня рано.
— Подумал, что неплохо бы сварить кофе. Надеюсь, это не страшно?
— Пока найдется чашка для меня — ничего.
Он опустился на стул у кухонного островка и сделал вялую попытку запахнуть халат, прежде чем его вид выйдет за рамки приличия. Впрочем, даже так из-под халата выбивалась буйная растительность на груди, тянущаяся вверх по шее вплоть до бритого подбородка. Заросшее щетиной лицо и редеющие волосы, казалось, принадлежали другому телу.
Джейсон взял у меня чашку кофе, буркнув что-то в знак благодарности.
Мы с ним знали друг друга еще со студенческой скамьи в медицинском колледже, задолго до того, как моя жизнь покатилась совсем по другим рельсам. Я предпочел медицине непростую карьеру эксперта-антрополога, а Джейсон стал преуспевающим хирургом-ортопедом, который мог себе позволить второй дом в Котсуолде. Он и в колледже не любил вставать рано, и прошедшие годы этого не изменили. Как и количества вина на сон грядущий.
Джейсон сделал глоток кофе и поморщился:
— Не знаешь никаких средств от похмелья?
— Не пей много.
— Смешной совет. — Он еще глотнул, на сей раз осторожнее. — Во сколько вы с Рэйчел собирались ехать?
— Не раньше обеда.
Из Лондона мы прибыли на моей, так сказать, новой машине — подержанном, однако вполне надежном внедорожнике, и не собирались возвращаться до сегодняшнего вечера. Но при мысли, что выходные почти прошли — и о том, что ждет меня завтра, — в груди возникла какая-то пустота.
— Когда у Рэйчел рейс? — поинтересовался Джейсон, словно угадав мои мысли.
— Завтра ближе к полудню.
Он внимательно посмотрел на меня:
— Ты в порядке?
— Да.
— Это же лишь на несколько месяцев. Все будет хорошо.
— Знаю.
Джейсон решил не развивать эту тему. Он встал, шагнул к настенному шкафу, достал из него упаковку парацетамола и ловким движением вытащил пару таблеток.
— Господи, что с башкой, — простонал он, открывая бутылку минеральной воды из холодильника. Запивая таблетки, Джейсон посмотрел на меня и скорчил кислую рожу. — Только не начинай.
— Я и слова не сказал.
— Вот и не надо. — Он вяло махнул рукой. — Ладно, валяй. Облегчи душу.
— А что толку? Мне ведь нечего добавить, кроме того, что ты и так знаешь.
В нашу бытность студентами Джейсон отличался отменным аппетитом. А теперь он достиг наконец того возраста, когда излишества начали сказываться. Стройностью Джейсон не отличался никогда, сейчас же набрал вес, и тело его приобрело рыхлость, дополнявшуюся нездоровым цветом кожи. Однако мы только недавно начали общаться после перерыва в несколько лет, и мне не хватало духу поднимать эту тему, как я сделал бы раньше. Я даже обрадовался, что Джейсон завел разговор первым.
— На работе напряг. — Он передернул плечами и посмотрел в окно. — Урезание бюджета, дежурства… Действует на нервы. Порой я думаю, что ты поступил правильно, уйдя из профессии.
Я выразительно обвел взглядом его красиво обставленную кухню:
— Ну ты тоже не бедствовал!
— Ты знаешь, о чем я. И потом, талия у меня, возможно, шире нормы, но я ведь не подсел на кокаин или что-либо еще.
— Уверен, твои пациенты благодарны тебе за это.
— Мои, по крайней мере, пока живы.
Похоже, юмор к Джейсону вернулся. Поглаживая живот, он направился к холодильнику.
— Как насчет сандвича с беконом?
Мы с Рэйчел уехали после ленча. Джейсон приготовил воскресное блюдо — шкворчащее говяжье ребро, с которым он справился просто замечательно, а Аня испекла на десерт меренги. Она настояла, чтобы мы захватили несколько штук с собой — вместе с парой толстых ломтей жареного мяса.
— Зато вам не придется заезжать в магазин, — заметила она, когда я попробовал отказаться. — Я же тебя хорошо знаю, Дэвид. Стоит Рэйчел уехать, как ты перестанешь готовить или вообще будешь обходиться тем, что найдешь в холодильнике. А на омлетах долго не проживешь, поверь мне.
— Я не живу на омлетах, — возразил я, хотя и сам не слишком-то верил в это.
Аня отозвалась на это со спокойной улыбкой:
— Ну тогда ты не будешь возражать насчет кое-какого провианта?
Всю обратную дорогу в Лондон мы с Рэйчел почти не разговаривали. Вечер был замечательный, поля Котсуолда пестрели изумрудными и золотыми красками, деревья с приближением осени тоже начинали желтеть. Однако призрак ее завтрашнего отлета будто незримо присутствовал в машине, отравляя нам удовольствие.
— Это лишь на три месяца, — промолвила Рэйчел, словно продолжая