– Как я уже сказал, стрела вошла глубоко. Более того, я нащупал наконечник, он очень широкий. Скорее всего, охотничья стрела. Если я попытаюсь вытащить ее тем же путем, каким она попала в тело, это приведет к еще большей потере крови и причинит серьезный вред пациенту. Таким образом, необходимо сделать надрез напротив места входа и достать стрелу оттуда. – Он посмотрел на Катона. – На самом деле операция труднее, чем выглядит со стороны. И неудивительно, что Цельс[1] столько про это писал. Не думаю, что вы читали его труды.
– Я слышал имя.
– Слышать имя и быть знакомым с работами – не одно и то же, господин, – с иронией проговорил лекарь, продолжая делать разрез. – Его трактат «De medicina» служит стандартным учебником для армейских хирургов. Цельс довольно подробно и хорошо описывает все возможные случаи ранений, но все-таки нет ничего лучше собственного опыта. Гиппократ сказал: «Тот, кто хочет заниматься медициной, должен пойти на войну». И, благодаря длительным кампаниям в Британии, я сумел получить неоценимый опыт, более значительный, чем многие из моих коллег. – Он кивнул в сторону своего помощника. – Так что можете не сомневаться, центурион в надежных руках.
Паузин вытащил окровавленный скальпель, положил его на табурет и потянулся к зонду.
– Теперь – самое сложное.
Пальцами левой руки Паузин раздвинул разрез, и Катон увидел красную мышцу. Кровь тут же потекла сильнее.
– Нужно ее остановить. Санитар, уксус!
Его помощник наклонился над Макроном, вынул пробку из маленькой склянки и щедро полил область вокруг разреза, смывая кровь, а затем плеснул уксуса прямо на рану. Макрон дернулся под руками Катона и взревел:
– Проклятье! Это… очень больно…
Он застонал и обмяк, и внутри у Катона все замерло.
– Что такое?
– Всего лишь обморок. И меня это на самом деле не удивляет. Центурион – сильный человек. Многие теряют сознание значительно раньше, от потери крови и боли. Думаю, уксус оказался последней каплей. – Паузин еще больше раздвинул края разреза и осторожно ввел в рану зонд. Сжав зубы, он принялся водить инструментом по кругу, затем кивнул: – Нашел. Прижми края разреза и дай мне экстрактор.
Санитар колебался, и Паузин раздраженно прошипел:
– Вон та штука, с зазубринами.
Держа необходимые инструменты в руках, он посмотрел на Катона.
– Сейчас начинается самое интересное. Думаю, у вас более твердая рука, чем у этого болвана. – Он кивком показал на своего помощника. – Вы не поменяетесь с ним местами, господин? Я должен быть уверен, что рядом человек, на которого я могу положиться в сложной си-туации.
Катон с трудом сглотнул.
– Если я смогу быть полезен.
Он отпустил плечи Макрона, и его место занял санитар. Паузин протянул Катону два тонких инструмента с крючками на тупых концах.
– Мне нужно, чтобы вы раздвинули края раны, так я смогу добраться до наконечника. Не слишком широко, иначе вы причините центуриону вред, но достаточно, чтобы я видел, что делаю. Вам понятно?
– Думаю, да.
Паузин несколько мгновений смотрел на него, затем мягко сказал:
– Он не просто ваш соратник, так ведь? Он значит для вас значительно больше. Друг?
– Лучший, – ответил Катон, – Я познакомился с ним, когда только начал служить в армии.
– Понятно. В таком случае вы должны понять одну вещь: если мы хотим ему помочь, нам нельзя думать о его страданиях. Мы должны сделать все, чтобы его спасти.
– Я понимаю.
– Тогда за дело! Раздвиньте края раны и старайтесь держаться от меня как можно дальше, пока я буду делать все остальное. – Увидев, что Катон колеблется, он кивком показал на рану: – Надрез не будет держаться сам в нужном нам виде.
– Ладно, будь ты проклят…
Катон вытянул перед собой щипцы, прижал концы с крючками к краям разрезанной плоти и растянул их в стороны, открыв мышцы. Паузин тут же полил рану новой порцией уксуса.
– Держите руки неподвижно, господин префект.
Катон сильнее сжал инструмент и напряг мышцы, а Паузин отошел в сторону, чтобы свет из окна падал на разрез. Затем он взял щуп и снова раздвинул мышцы в поисках наконечника стрелы. Поскольку после первого исследования он уже примерно знал, где тот находится, это заняло всего пару мгновений.
– Вот ты где, малыш… Видите?
Он раздвинул небольшой участок волокнистой мышцы и с помощью экстрактора показал на железный наконечник.
– Замечательно, – сказал Катон, чувствуя, что ему стало нехорошо. – Что говорит Цельс по поводу наших следующих действий?
Ничего не ответив, Паузин провел экстрактором над наконечником, повернул зазубренный конец, чтобы подцепить его, и осторожно потянул.
– Проклятье…
– Что?
– Я не зря опасался. Это охотничья стрела. Наконечник плоский и с шипами. Я причиню пациенту еще больше вреда, если попытаюсь его сейчас вытащить… Ладно, не страшно, просто нам придется использовать другой инструмент.
Паузин положил экстрактор рядом с разрезом и потянулся за тонкими щипчиками. Снова сосредоточившись на ране, он приказал своему помощнику зафиксировать обломок стрелы.
Когда тот выполнил его указание, Паузин засунул в рану щипчики, отодвинул в сторону поврежденную ткань мышцы, и на свет появился первый шип. Плотно зажав щипчиками расположенный под углом кусок железа, Паузин откусил его максимально близко к середине наконечника.
– Один есть. – Он вытащил шип и показал Катону, прежде чем выбросить в ведро под столом. – Теперь следующий.
Паузин повторил процедуру, положил щипчики и взял экстрактор.
– Ну, всё, теперь можем довести дело до конца.
Катон с болезненным восхищением смотрел, как хирург снова вставил в рану бронзовый инструмент, подвел его к наконечнику и повернул, чтобы ухватиться понадежнее.
– Ну вот, – пробормотал Паузин и начал подтаскивать наконечник к разрезу.
Железо было скользким от крови, и Паузин не смог удержать в руке экстрактор, однако, не теряя хладнокровия, снова ухватился за него и принялся тащить наружу, пока тот не появился между краями щипцов, которые держал Катон. Как только хирург смог взяться за обломок стрелы большим и указательным пальцами, он выпустил инструменты и начал потихоньку вытягивать его из раны. На свет появилось около восьми дюймов покрытого кровью дерева, затем с громким хлюпаньем обломок вырвался наружу, Паузин поднял его вверх и выпрямился.
– Отвратительная штука.
Катон кивнул, рассматривая широкий железный наконечник и места, где находились шипы. Теперь он понял, почему Паузин достал обломок именно таким способом. Попытка вытащить его напрямую привела бы к тому, что шипы разорвали бы мышцы и сосуды на бедре Макрона.
– Теперь нужно промыть и забинтовать рану, – объявил Паузин.
Взяв корпию из сундука, он положил ее в маленькую медную чашу и полил уксусом. Когда корпия впитала всю жидкость, он достал ее, засунул в разрез, затем во входную рану и плотно утрамбовал.
– Теперь можете убрать щипцы, господин.
Катон осторожно высвободил крючки и положил тонкий бронзовый инструмент на стол. Тем временем Паузин намочил две губки и протянул их санитару:
– Прижми раны как можно сильнее и держи так, пока я не скажу отпустить.
– Слушаюсь, господин.
Когда санитар