Ну, в основном.
– Полли спит, – сказала Эсси.
– В такую жару?
Уже четвертый день температура не опускалась ниже сорока градусов, и все говорили только об этом. Подобная жара в Мельбурне случалась по крайней мере один раз за лето, но это не мешало всем говорить о ней так, как будто это что-то из ряда вон выходящее. (Жарко, да? Я не помню, чтобы было так жарко, когда я был ребенком. Я слышал, что в четверг придет похолодание.)
– Похоже на то, – сказала Эсси. – Посмотрим, как долго это продлится.
Полли с самого начала хорошо спала, но пару недель назад она начала просыпаться через неравные промежутки времени, иногда даже каждый час. Это было похоже на жестокую шутку – дать ей идеального ребенка только для того, чтобы в шесть месяцев у нее был такой регресс.
Бен оперся локтями о стойку.
– Итак, – сказал он, – очевидно, у нас новый сосед.
– Я слышала, – сказала Эсси.
Весь Плезант-Корт лихорадочно обсуждал нового соседа. Здесь не было новых людей с тех пор, как переехала мама Эсси.
– Эндж сообщила мне вести с полей. – Эндж, из дома номер шесть, была агентом по недвижимости. – Она одинокая женщина, ей под сорок, она переехала из Сиднея по работе.
– Одинокая женщина? – удивилась Барбара, все еще глядя в свой кроссворд. Она постучала кончиком карандаша по губе. – В Сандрингеме? Почему она не купила квартиру в городе?
– Одинокие женщины могут жить в Сандрингеме! Может, она хочет жить на берегу моря.
– Но все-таки необычный выбор, правда? – сказала мама. – Особенно Плезант-Корт.
Эсси задумалась. Плезант-Корт был определенно семейным районом. Дома из красного кирпича в стиле 1930-х годов на тупиковой дороге, нуждающиеся в покраске и новом фундаменте, и те продаются больше чем за два миллиона благодаря близости к пляжу. Бен и Эсси купили свой дом, когда он стоил меньше половины этой суммы, но с тех пор цена на недвижимость взлетела до небес. Новая соседка, кем бы она ни была, снимала свое жилье, но даже аренда обошлась бы недешево – с тремя-четырьмя спальнями и садом, который нужно поддерживать в порядке. Эсси пришлось признать, что это не самый очевидный выбор для одинокого человека.
– Может быть, у нее есть муж и дети, которые скоро приедут? – сказала Эсси, открывая холодильник. Она вынула кочан айсберга, помидор и огурец и бросила все на стол. – Салат?
– Конечно, – сказал Бен. – И я сомневаюсь, что к ней присоединится муж.
– Почему?
– Эндж сказала, что она говорила о своем «бывшем партнере». Партнере, – повторил он, когда Эсси посмотрела на него с недоумением. – То есть она лесбиянка.
– Потому что она использовала слово «партнер»?
Бен пожал плечами, но с поднятой головой и улыбкой, которая означала, что он-то все знает.
Эсси взяла авокадо из вазы с фруктами. Хотя она не признавалась в этом Бену, ей было любопытно. Плезант-Корт был очень правильным. Появление кого-то неженатого и без детей уже интересно. Эсси вспомнила свои дни работы копирайтером в «Архитект Дайджест», где у нее было полно друзей-гомосексуалов, а среди коллег множество людей разных национальностей. Это было похоже на другую жизнь.
– Ну… ну и что? Я не думала, что нас так волнует чья-то сексуальность.
– Мы не знаем, – сказал Бен, поднимая руки. – За исключением… погоди, ты сказала «сексуальность»?
Эсси обняла себя за талию его мускулистой рукой. После восьми лет брака Бен по-прежнему постоянно хотел секса. Эсси винила бы большие физические нагрузки, если бы он не повторял, что всегда был таким. «Если бы я сейчас был ребенком, – любил говорить он, – мне бы поставили диагноз СДВГ и давали риталин. Вместо этого родители каждый день водили меня в парк, чтобы погонять, как собаку». Иногда Эсси казалось, что именно это она и делает с ним в спальне.
– Тебе нужно принять душ, – сказала Эсси.
– Отличная идея. Встретимся там?
Мама Эсси отложила карандаш.
– Ради всего святого! Послушай, Миа, сегодня ты можешь переночевать у бабушки.
У Бена загорелись глаза.
– Барби! Я когда-нибудь говорил, как сильно тебя люблю?
– Если бы ты действительно меня любил, – ответила она в ту же секунду, – то не называл бы меня «Барби».
Бен положил руку на сердце.
– Слово скаута.
Она прищурилась.
– И «Бэбс» тоже. Только не «Бэбби». И не «Ба-Ба».
– Но это же так мило! – возмутился Бен, как только мама вышла с Мией на бедре. Затем он повернулся к Эсси. – Готова принять душ?
В Бене было хорошо то, что его редко хватало больше чем на десять минут («Десять минут с Беном»), и сегодня Эсси провела восемь из них, думая о Полли. Сначала она просто прислушивалась, не проснется ли та, но потом ее мысли переключились на то, что делать, если проснется, а потом на то, почему же все-таки она так часто просыпалась в последние несколько недель.
«Это такой этап», – говорили все. Самое раздражающее из всех предположений. «Такой этап» – это не диагноз и не лечение, а в лучшем случае возможность хоть что-то сказать, когда вы понятия не имеете, в чем проблема. Но Эсси не собиралась оставлять все как есть.
– Я подумала, ты мог бы покормить Полли сегодня ночью, – сказала она Бену, когда он лежал рядом с ней, раскинув руки и тяжело дыша. Она подняла голову и подперла подбородок ладонью. – Нужно дать ей смесь в десять, пока она спит, чтобы продлить сон. И очевидно, это лучше делать папе, потому что иначе ребенок может почувствовать запах материнского молока.
Именно Френ из десятого дома предложила это ночное кормление. У нее была дочь возраста Мии и еще одна на пару месяцев младше Полли, но в отличие от детей Эсси дети Френ спали и вообще делали все, что должны делать обычные дети. Таким образом, она казалась как раз тем человеком, у которого надо было просить совета.
Бен уставился на нее.
– Ты действительно говоришь о нашем ребенке? Сейчас?
Эсси поморщилась.
– Это неуместно?
– Абсолютно.
Эсси положила голову ему на грудь. Полежала так несколько секунд, прежде чем Бен взял ее за подбородок