Но сначала вообще-то могли бы и покормить!
Если она проспала одну ночь, то последняя еда была вчера в обед на работе. Сутки уже, или даже больше. Живот отозвался этим мыслям голодным урчанием.
Есть хочу, думала Рита. Очень хочу!
И с изумлением смотрела, как в стене прорисовывается новая дверь – ещё куда-то. Вдох, выдох, пошли.
Новая дверь привела в следующую комнату, и первое, что увидела Рита, это – стол с белоснежной скатертью, и на нём – сервированный завтрак. Божечки, завтрак!
Сервировка поражала той же странной смесью изысканного антиквариата и неизвестности. Две тарелки тонкого фарфора – подставная и десертная, варёное яйцо в подставке – ещё тёплое, и маленькая ложечка к нему, на сервировочной тарелке разложены тонко нарезанные сыр, копчёное мясо и кусочки колбасы. Немного сливочного масла, кусочки свежего хлеба, круассан. Кофейник, сливочник, пустая кофейная чашечка – лёгкая, тонкая, с нежным лиловым рисунком – загляденье.
Все предметы из фарфора имели то самое клеймо – «Сотю». И либо рисунок в виде лиловых цветов, либо просто орнамент из линий такого же и зелёного цветов. Сервиз, мать их. Наверное. А все столовые приборы тоже происходили из набора, с одинаковым рисунком – цветы той же колокольчиковой формы, как и на чашках-тарелках, тяжёлыми литыми ручками и каким-то неразличимым клеймом.
Вокруг же царил традиционный хаос. Кучи пыли, грязные окна, сломанная мебель.
Рита побоялась, что если она всё это сейчас не съест, то оно куда-нибудь денется, села и принялась за еду. Что сказать – яйцо было явно от деревенской курицы, чистилось плохо, но желток внутри был крупный и тёмный. Сливочное масло – свежее. Сыр – просто необыкновенно вкусный, дома такой стоил очень дорого и покупался только на праздники. Мясо – копчёное, судя по всему, нарезанное тонкими, почти прозрачными ломтиками. Хлеб – очень свежий, круассан – воздушный. Кофе в кофейнике хватило ровно на две чашечки, и сливок оказалось тоже как раз. И ещё в стеклянном графине – чудесная вода, прохладная и вкусная.
Ну вот, умылись, поели, можно понимать, как жить дальше. Взять сумку, попробовать ещё раз включить телефон. Сумка оставалась в спальне, и Рита испугалась – а ну как пока она тут ест, там закрылась дверь?
Она подскочила и бросилась обратно в спальню, но – к её счастью, все двери были открыты и исправно работали, только нещадно скрипели, будто их никто не смазывал уже давным-давно. И штукатурка с потолка сыпалась.
Сумка стояла на лавке в спальне – где её Рита и оставила. И в ней всё было, как и должно было, ничего не изменилось. Но – телефон снова не включался, никак и совсем, и никакие комбинации для экстренного включения не работали. Ладно, прорвёмся.
Дверь, появившаяся просто так между кроватью и стеной тоже никуда не делась. Стояла себе и стояла, как будто так и надо.
Рита обхватила сумку обеими руками, и пошла обходить доступные помещения – спальню, умывальную, столовую. Везде разруха и грязь, и пыль, и паутина видна на ярком солнце. Что ж за засранцы здесь живут, и где они все? На антикварную посуду деньги есть, а на ремонт и на уборку – нет? Что-то странное. А потом пригляделась и поняла, что не просто странное, а очень странное – потому что в умывальном кувшине вновь была налита чистая вода, горшок стоял пустым и сверкал своей неуместной позолотой, а с обеденного стола исчезла вся посуда. Что за нафиг, как говорили дети, и как сама она тоже говорила, чего уж тут?
Новых дверей в подвластных ей трёх комнатах не появлялось, а как сделать, чтобы они появились – она так и не поняла. Вроде бы, когда она сказала, что хочет в туалет, её пустили в умывальную, а когда сказала про голод, то дали поесть. Надо громко кричать? Надо внятно говорить? Тут где-то камеры, и за ней следят?
- Эй, вы, не знаю, как вас там! Я хочу немедленно узнать, где я, зачем я тут и что вообще происходит!
Какой-то шорох за спиной, она испуганно оглянулась – но там никого не было.
- Люди! Кто-нибудь! Отзовитесь! Кто здесь? Где я?
Рита ходила с сумкой по периметру, стучала в стены, пинала двери, трясла окна. Ничего не выходило, никто не появлялся.
- Да чтоб вас всех перевернуло и подбросило, гады несчастные!
Так-то она могла загнуть и посильнее, но опасалась. Вдруг кто-то пишет это всё на камеру, и ей потом припомнят?
- Уроды бессовестные, смерти моей хотите!
Скрип двери, легкие – очень лёгкие шаги, больше похожие на топоток лапок. И в спальню вбегает, кто бы мог подумать, вчерашний кот! Тот самый, в непонятном ошейнике, за которым она побежала и оказалась под машиной!
- Ах ты, полосатая скотина, ну я тебя сейчас!
Рита бросила сумку на лавку и сиганула за котом, и уже было схватила, но со всей дури врезалась… во что-то. Или в кого-то. Подняла голову.
Вместо кота перед ней стоял мужик. Круглый, плотный, с брюшком. В полосатом пиджаке и с белой манишкой. С жёлтыми кошачьими глазами и усиками. И носом вёл – прямо как кот.
- Ну что же вы так, прекрасная госпожа Маргарита, - сказал он с укоризной.
Глава 3. Валик, да веник, да сто рублей денег
Какая ещё прекрасная госпожа Маргарита! Нашёл прекрасную госпожу!
Рита сделала шаг назад, оглядела мужика. Мужик да мужик. Одет вычурно, конечно, обычно люди так не одеваются. И пиджак-то не очень и пиджак, и полоски на самом деле не полоски, а вовсе это ткань муаровая на свету так играет. На брюшке застёгнута жилетка, из кармана торчит цепочка от часов. А в кружевной манишке булавка – в форме кошачьей лапки.
- Вы… вы вообще кто? – выдавила она из себя.
- Валентин, к вашим услугам, дорогая госпожа Маргарита, - мужик поклонился, очень легко и изящно, что показалось ей удивительным – при таком-то брюшке.
- А… где кот? – не смогла она спросить ничего умнее. – Здесь был кот! И вчера в сквере тоже был кот! Тот же самый.
Валентин вздохнул.
- Только не пугайтесь и не кричите, хорошо? Я плохо переношу громкие звуки.
И будто расплылся, вот прямо расплылся, растворился в воздухе. А на его месте воссел тот самый кот, полосатая скотина, с ленточкой на шее. Кот подошёл к Рите, боднул её башкой, потерся об неё шекотной усатой щёчкой. Рита сама не поняла, как наклонилась и почесала кота за загривок, потом за щёку и за шею. Кот громко мурлыкал. Рита прикрыла глаза…
… и вновь открыла, когда услышала громкой звук. Перед ней стоял