Все началось с утра.

Так уж вышло, что история всегда начинается с пробуждения, и мой случай не стал исключением.

Мне снилось что-то воздушное, непонятное и разноцветное. Словно облака превратились в яркую сахарную вату, а я по ним прыгала, пробуя то один вкус, то другой. Бредовый сон, но мне было весело и так не хотелось просыпаться. Простонав, я перевернулась на живот, обнимая подушку и вдыхая сладкий цветочный аромат. Приятный… но у меня такого кондиционера для белья не было. Я пользовалась морозной свежестью. И если это не моя постель, то…

«Куда меня занесло?»

Я вспомнила новогоднюю вечеринку и Диму, своего сексуального шефа. Следом те мечты и надежды, которые я связывала с этим вечером.

Сердце замерло от предвкушения и призрачной надежды.

«Неужели получилось? Дима меня заметил, поцеловал, а потом привел к себе домой. И мы любили друг друга, не смыкая глаз до рассвета. Именно поэтому у меня сейчас болело все тело и гудела голова. Вот только почему я ничего не помню? Ночь с Димой должна была стать волшебной. Я не могла ее забыть!»

Сев в кровати, я быстро осмотрелась. Обстановка была странной. Да, я знала, что Дима любит антиквариат, сама искала ему мебель на аукционах, но тут явно перебор. Плотные тяжелые шторы были задернуты, но все равно получилось осмотреться. Я, в окружении десятка мелких подушек, лежала на огромной кровати с шикарным балдахином, украшенном кисточками. В углу шкаф, рядом две двери. Напротив трюмо с круглым зеркалом. На полу ковер с красивым орнаментом. Рядом с кроватью настоящий камин с догорающими углями. Над камином деревянная полка с тяжелыми канделябрами и настоящими свечами. Я даже отсюда чувствовала запах воска.

«Странно как-то».

Я нахмурилась от очередной волны боли и внезапно почувствовала на губах вкус шоколада.

«Черный лес».

В ту же секунду на меня обрушились воспоминания. Дима с бухгалтершей, побег с вечеринки, странное кафе и старушка, протягивающая любимый десерт и кофе.

— Она нас отравила! — ахнула я. — Та ненормальная фея!

И никакой романтичной ночи с шефом не было. Но тогда возникал другой, не менее важный вопрос.

— Где я, черт возьми?!

На больницу это было непохоже, на сумасшедший дом тоже.

Загробный мир? Маловероятно. Меня выкрали и привезли в декорации девятнадцатого века? Точно извращенцы.

Я отбросила в сторону мягкое одеяло, поежилась от налетевшего сквозняка. В комнате было прохладно.

— Отлично! Меня еще и раздели? — процедила я.

И где мое любимое белье? Я же специально надела свой самый лучший комплект из черного шелка и воздушного кружева. Для Димочки старалась.

А теперь на мне была непонятная ночная рубашка из плотной ткани. Длинные рукава, жуткие рюши и широкий подол. Судя по ощущениям, кроме рубашки, на мне ничего больше не было.

«М-да, все серьезнее, чем я думала».

Я помнила такие сорочки по историческим фильмам. Но там они выглядели более эффектно и невесомо и так соблазнительно сползали, обнажая девичье плечико. Моя же рубашка была наглухо завязана тесемками, и глухой воротник неприятно сдавил шею, оставив на коже раздражение.

«Не хватало только чепчика. Хотя…»

Я подняла руки и ощупала голову. Чепчик был. Большой, неудобный, с теми же рюшами.

«Трындец!»

Опустив ноги на ковер, я некоторое время сидела, пытаясь оценить собственное состояние.

Вроде все нормально. Голова не кружится, не тошнит, да и ломота в мышцах прошла. Но я все равно чувствовала себя некомфортно. Тело плохо слушалось и воспринималось чужим.

«Это все последствия того яда или наркотика».

Поежившись от очередного сквозняка, я рискнула встать. Ноги задрожали, но устояли.

— Отлично! Первая цель — зеркало! Потом надо будет найти обувь, нормальную одежду и сбежать отсюда как можно скорее.

И я медленно начала двигаться в сторону трюмо. Со стороны это, наверное, выглядело смешно. Я шла осторожно, вперевалочку, как утка, разведя руки в стороны и закусив губу от напряжения.

«Вдруг на меня действительно кто-то смотрит? Тут могут быть скрытые камеры! Ну и ладно, пусть смотрят».

А вот и трюмо. Я схватилась за него как за спасательный круг и попыталась отдышаться. Тяжело же мне дались эти несколько метров.

И только спустя несколько секунд я уставилась на зеркало.

В комнате было все так же темно, но этого освещения хватило для того, чтобы один раз взглянуть на свое отражение и понять: меня загримировали!

Серо-голубые глаза вдруг стали ярко-зелеными, лицо чуть вытянулось, и скулы четко выступили на посветлевшей коже. Губы стали больше и сочнее благодаря правильно подобранному блеску. Изменилась форма бровей, а ресницы стали гуще.

Я смотрела на свою улучшенную и помолодевшую копию.

— Мастерский макияж, — пробормотала я, проведя пальцами по коже.

Потом коснулась пухлых губ, но блеска или помады не почувствовала.

— Странно.

Взгляд зацепился за уродливый чепец. Вот от него точно надо избавиться.

Я резко сдернула его с головы и ахнула. Русое каре, которое я носила лет с шестнадцати, исчезло. Вместо него мое похорошевшее личико украшал водопад длинных золотистых локонов.

— Вот это парик! — восторженно ахнула я, касаясь мягких завитков. — Красиво как! Жаль, не мое.

Я потянула за прядь и сморщилась от неприятных ощущений.

— На клей они его, что ли, приклеили?

Дернула еще сильней, на этот раз у самых корней. Результат все тот же. Только больнее стало, и кожа на голове зачесалась. Я с радостью впилась в нее ногтями.

— Что за ерунда? Нет, с этим надо разбираться! И как можно быстрее!

Я уже собиралась подойти к двери, как услышала странный звук за окном. Словно кричал какой-то зверь. Очень большой и странный зверь.

Любопытство оказалось сильнее. Осторожно подойдя к окну, я отодвинула гардину и выглянула наружу. Внизу был обрыв. И темное бушующее море, которое с грохотом билось о скалы, оставляя после себя грязную пену.

— Кажется, я уже не в Москве, — пробормотала я, скользнув взглядом по безликому пейзажу.

Грозное море, серое зимнее небо низкие темные тучи. Звук повторился. На этот раз громче. И в следующую секунду мимо моего окна пролетел всадник на небольшом белом драконе. За ним еще двое. Я отшатнулась от окна и тяжело сглотнула.

Правда обрушилась на меня, словно обухом ударив по голове.

— И даже не в своем мире…

Надо сказать, я