Райли в сердцах стукнул ладонью по столу. Он не видел стакана, не слышал, как хрустнуло стекло и разлетелись осколки, даже не чувствовал боли — Райли вообще не замечал, что произошло, пока не увидел, как Брин зажала рот рукой, чтобы не завизжать. Только тогда он опустил глаза и увидел, что из руки чуть выше большого пальца льется кровь.
— Будь я проклят, — тихо пробормотал он.
После секундного замешательства Брин бросилась действовать. Она метнулась к раковине и пустила холодную воду.
— Райли… о, Боже… тебе больно? Иди сюда, подержи руку под водой. Господи, как сильно течет кровь! — Она наложила на рану кухонное полотенце, но из этого не вышло ничего хорошего. На ткани проступило красное пятно, пятно расплывалось, пока кровь не пропитала все полотенце. — Боже, Райли… — Брин всхлипнула и прикрыла рот рукой, не замечая, что ее пальцы перепачканы кровью. У нее на глазах выступили слезы.
Райли спокойно промокнул глубокий порез, протянувшийся от сустава большого пальца почти до запястья.
— Пожалуй, рану нужно зашить, — заключил он с удивительным самообладанием. — Ты не могла бы отвезти меня в больницу?
— Да, конечно. Дай подумать…
Она подняла руку ко лбу, будто пыталась навести какое-то подобие порядка в сумятице мыслей. У мужчины, которого она любила, опасное кровотечение. Правда, они живут врозь уже семь месяцев, но сейчас Брин даже не вспомнила об этом. Его боль — это ее боль, и в эту минуту она готова была отдать жизнь, только бы он не страдал.
— Возьми куртку. — Она набросила ему на плечи ветровку. — Дай-ка я перевяжу твою руку чистым полотенцем. — Пока она перевязывала руку, пальцы действовали механически. Если бы она хоть на секунду задумалась о том, что эта кровь — кровь Райли, что эта рваная рана — на его руке, она бы не смогла ничего делать. — Ну вот, надеюсь, это поможет остановить кровотечение, пока мы доберемся до больницы. Где мои ключи? А, вот они. — Она потянулась к крючку возле двери черного хода, на котором всегда оставляла ключи от машины. — Осторожнее, дорогой. — Брин стала помогать Райли спуститься по лестнице, словно у него были ранены ноги, а не рука. — Нет, не надо, я придержу дверь. Тебе очень больно?
— Нет, — соврал Райли с бесшабашной улыбкой.
— Не пытайся меня обмануть! Я знаю, что тебе больно, и еще как. У тебя побелели губы. Я всегда вижу, когда тебе больно, потому что у тебя белеют губы. Помнишь, как ты повредил спину, играя в софтбол? Я знала, что ты мучаешься, хоть ты и клялся, что это не так.
Брин усадила Райли на переднее сиденье и застегнула ремень безопасности. Через несколько секунд ее «датсун» уже несся по холмистым улицам Сан-Франциско к ближайшей клинике «Скорой помощи».
— Дорогой, может, тебе лучше немного приподнять руку? Так лучше, правда? Может, откинешься на подголовник? Потерпи, мы очень скоро доедем.
— Из тебя получится потрясающая мамаша.
— Что? — На долю секунды — дольше не позволяла сумасшедшая скорость — Брин оторвала взгляд от дороги. — Мамаша? — переспросила она тоненьким голоском.
— Да. Я подумал, что мы могли бы завести парочку детишек. А ты как считаешь?
— Ну… в последнее время я об этом не думала.
— А я думал. У нас были бы потрясающие дети.
— Дети — это большая ответственность.
— Не пойми меня превратно, но, чтобы родить мне ребенка, тебе не придется ни от чего отказываться. Я бы хотел — из эгоистических соображений, — чтобы ты продолжала работать в моей программе столько, сколько захочешь.
— Мне бы не хотелось заводить одного ребенка. Я сама была единственным ребенком в семье, ты тоже, сам знаешь, это не очень-то здорово. Я бы завела как минимум двух.
— Так ты согласна, что нам нужно снова жить одной семьей?
— Давай поговорим об этом позже, хорошо? — рассеянно проговорила Брин. Покосившись на руку Райли, она заметила, что кровь просочилась сквозь полотенце, и похлопала его по бедру неосознанным жестом женщины, успокаивающей своего мужчину. — Мы почти приехали.
Развернувшись, Брин припарковала машину в неположенном месте. Едва она открыла перед Райли дверцу, тут же появился полицейский.
— Простите, мисс, здесь нельзя парковаться.
Брин подхватила Райли под руку и помогла ему выйти из машины и только потом повернулась к полицейскому. С тех пор как Брин вышла замуж за Джона Райли, она жестко следовала установленному ей самой правилу — не пользоваться его именем ни при каких обстоятельствах. Но сейчас она не задумываясь нарушила это железное правило и выпалила:
— Это Джон Райли, а я его жена. Он поранил руку, у него сильное кровотечение, я веду его к врачу.
Полисмен уставился на Райли.
— Черт, а ведь и правда! Мы с моей старухой не пропускаем ни одной вашей передачи. Понимаете, я работаю в ночную смену, а днем бываю дома. Без «Райли» и утро не утро, так говорит моя жена.
— Нельзя ли нам просто… — Брин стала обходить полицейского, подталкивая вперед Райли.
— Конечно, мисс, то есть миссис Райли, ведите его к врачу. Если вы дадите мне ключи, я сам переставлю вашу машину.
— Ключи в машине, — бросила через плечо Брин.
Она почувствовала, что Райли сотрясает дрожь, и обеспокоенно посмотрела ему в лицо. Только бы он не упал в обморок от потери крови. Но Райли усмехался: его вовсе не била дрожь, он трясся от смеха.
— Разве ты не клялась, что никогда не будешь вести себя как жена звезды? Что никогда не будешь пользоваться моим именем?
— Это особый случай, — строго заявила Брин.
Райли захохотал, и его смех привлек к ним внимание. Как только медсестра в приемном покое его узнала, она немедленно проводила их с Брин в кабинет для осмотра. Целая толпа медсестер тут же окружила Райли: одна размотала полотенце и так энергично принялась промывать глубокую рану, что у Брин свело желудок. Другая сунула ему в рот термометр. Третья стала измерять давление. Стоявшая чуть поодаль Брин почувствовала себя ненужной.
В кабинет широкими шагами вошел врач.
— Говорят, к нам привезли знаменитость?
— Прошу прощения, но я не могу пожать вам руку. — Райли криво усмехнулся и протянул врачу правую руку для осмотра.
Свое мнение по поводу раны врач выразил несколькими «кхе-кхе» и «гм». Брин беспокойно переминалась с ноги на ногу, от волнения покусывая губу. Ее тревожили вопросы, на которые она пока не получила ответа. Не перерезало ли стекло артерию? Не пострадали ли важные мышцы?
— Придется наложить несколько швов. Два-три дня может сильно болеть, но через неделю, самое