– Вик, – укоряюще вставил Орен. Вик взорвался:
– Он козел. Зачем ей упоминать о Лозадо?
– Почему бы тебе нам все же не рассказать, о чем вы говорили?
– О лошадях. О ее доме. Как ей там нравится. О моей скучной работе компьютерного программиста. Ничего особенного. Обычная болтовня. Что люди говорят, когда узнают друг друга?
– Но это было не свидание. – Тинпен даже хрюкнул, как свинья.
Вик снова вскочил со стула:
– Я не желаю слушать этого урода! Орен попытался его перекричать:
– Я лишь хочу узнать твои впечатления о ней.
– Ладно, тебе нужны мои впечатления? Первое. Она ни при чем. Полагаю, ее отношения с Лозадо прекратились вместе с ударом молотка судьи. Кстати, о Лозадо. А за ним кто-нибудь следит?
– Его «Мерседес» весь день простоял в гараже, – доложил Тинпен.
– Как бы там ни было, – сказал Вик, – продолжение слежки за Ренни Ньютон – пустая трата времени. Это глупо и бессмысленно. Что она такого сделала, чтобы вызвать подозрения? Ничего. Абсолютно ничего, черт побери. А пока мы тут сидим и играем в карты, чтобы не заснуть и не прозевать ее, тот, кто пристрелил доктора Хоуэлла, тихонько смеется, потому что убийство сошло ему с рук. Ты спрашивал про мои впечатления. Теперь ты в курсе.
– Тебе нужен Лозадо так же, как и мне. Нет, больше, чем мне.
– Верно, черт побери! – закричал Вик. – Но у нее нет никаких дел с Лозадо.
– Я еще не готов с этим согласиться, – возразил Орен.
– Это твоя проблема. – Он взял шляпу.
– Ты уходишь?
– Какой догадливый.
– Домой?
– Опять попал в точку.
– В Галвестон?
– Попрощайся за меня с Грейс и девочками.
– Вик…
– До встречи, Орен.
Он повернулся к лестнице, но тут же замер на месте. На верхней ступеньке стояла Ренни.
Орен и Тинпен заметили ее одновременно с ним. Тинпен что-то пробормотал, но Вик не расслышал, все заглушал рев в ушах. Орен, который обычно держался прямо и гордо, повесил голову, как мальчишка, пойманный матерью за рассматриванием порнографического журнала. В комнате как будто стало еще более душно, трудно было дышать.
Она переводила взгляд с одного на другого и остановилась на Вике:
– Ты лжец и сукин сын.
Он решил, что на данном этапе молчание – лучшая защита. Кроме того, он понимал, что ее ярость оправдана.
Она пересекла комнату, подошла к окну и поднесла к глазам бинокль ночного видения, направив его на свой дом. Вик заметил, что у нее слегка опустились плечи, но это длилось какую-то секунду. Затем она положила бинокль на стол и повернулась к ним лицом. Именно в этот момент она заметила фотографии, развешанные Тинпеном на стене, те самые, на которых она запечатлена в разных стадиях раздевания.
Губы ее слегка приоткрылись, и краска отлила от лица, но эта первоначальная реакция быстро уступила место гневу:
– Кто из вас старший по званию? Кто несет за все это ответственность?
– Я, – ответил Орен. – Откуда вы узнали, что мы здесь? – Он с подозрением взглянул на Вика.
Вик ответил ему взглядом, в котором читалось: «Ты меня достаточно хорошо знаешь, чтобы подумать такое».
Ренни правильно поняла этот обмен взглядами.
– Уверяю вас, мистер Треджилл врет просто мастерски. Вы можете им гордиться, детектив Уэсли.
– Откуда вы узнали…
– Теперь моя очередь задавать вопросы, – резко перебила она. – Какое разумное объяснение вы можете дать слежке за моим домом?
– Вы не ответили на многие вопросы относительно убийства доктора Хоуэлла.
– И вы рассчитывали найти ответы, шпионя за мной?
– Да, мы на это надеялись.
– Так нашли? – Нет.
– Вы и телефон мой прослушивали? – Нет.
– Следили за мной на работе?
– До известной степени, – признал он.
– Вы самым возмутительным образом вмешались в мою личную жизнь. Вашему начальству завтра утром придется давать объяснения моему адвокату.
– Мое начальство дало «добро» на наблюдение за вами, доктор Ньютон.
– Это не наблюдение. Это подглядывание в окно. Это… – Она с отвращением взглянула на фотографии, затем направилась к лестнице вне себя от ярости. – Вы будете иметь дело с моим адвокатом.
Она сбежала вниз по лестнице.
– Ну, теперь мы вляпались основательно.
Вика мнение Тинпена не интересовало. Он кинулся вниз по лестнице за Ренни, догнал ее недалеко от ее дома и схватил за руку:
– Ренни.
– Отпусти меня.
– Я хочу объяснить. – Она попыталась вырваться, но он держал ее крепко. – Послушай, я должен это сказать.
– Мне плевать на все, что ты можешь сказать.
– Пожалуйста, Ренни.
– Пошел к черту.
– Я совсем не горжусь собой.
Она перестала вырываться и взглянула на него. Потом с горечью рассмеялась:
– Почему же? Есть ведь чем гордиться, офицер Треджилл. Вы так убедительно сыграли роль прекрасного незнакомца. Но меня-то вы уже неплохо знали, верно? По тем фотографиям на стене?
– Я вполне понимаю, почему вы на меня злитесь.
– Не льстите себе. – Она выдернула руку. Глаза блестели. – Я достаточно безразлично к вам отношусь, так зачем мне злиться? Вы настолько мало для меня значите, что даже разозлить меня не в состоянии. Мне бы хотелось вообще никогда вас не видеть. И я не желаю видеть вас впредь. Никак – ни случайно, ни с помощью хитрости. Никогда.
Вик больше не пытался задержать ее. Просто смотрел, как она поворачивается и бежит прочь. Он стоял так, пока она не скрылась за углом.
14
Ему захотелось напиться.
Чтобы выполнить это всепоглощающее желание, он выбрал бар на Сандэнс-сквер. В этом популярном питейном заведении он и сидел, сгорбившись над своей второй, а может, третьей порцией бурбона.
Он не случайно выбрал этот бар. Вообще-то он предпочел бы чего-нибудь попроще, где напитки крепче, музыка печальней и клиенты более несчастливы. Но этот бар находился прямо напротив дома, где Рикки Рой Лозадо жил, как гребаный миллионер, на деньги, полученные за заказные убийства.
Благополучие Лозадо еще больше растравляло душу Вика, а в этот вечер ему казалось правильным громоздить одну неприятность на другую.
Близость роскошного логова Лозадо в сочетании с тем, что он сам ощущал себя последним дерьмом, заставили его прийти к выводу, что ему потребуется по меньшей мере еще пара порций, чтобы почувствовать себя хоть немного лучше.
– Эй, ковбой, что это ты пьешь в одиночестве?
У молодой женщины, которая плюхнулась рядом с ним на стул, были крашеные черные волосы, а на ее красной футболке поперек груди серебряными буквами было написано: «Можешь прозакладывать свою задницу, они настоящие».
– Хочу сразу предупредить, мисс, я сегодня в дурном расположении духа. Потому и пью один.
– Спорю, я смогу выдержать ваше общество.
Вик пожал плечами и жестом подозвал бармена. Она заказала бурбон со льдом, то же, что и у него. Она поблагодарила его за выпивку.
– Меня зовут Салли.
– Рад познакомиться, Салли. Я Вик.
– Так почему грустим, Рик? Поссорился со своей дражайшей половиной?
Он не стал поправлять ее.
– Некоторым образом.
– Беда.
– Еще бы.
– Из-за чего поцапались?
– В смысле – расстались? Я сделал глупость. Не сказал правды. Потерял доверие. Сама знаешь, как это бывает.
– С мужиками это бывает сплошь и рядом, – сказала она с