— Не совсем. Всё же осколки тут уже почти пятьдесят лет, естественно, что каждый пытается привнести в обретённое жилище свою атмосферу.
— Это многое объясняет, — понятливо кивнула я. — Дай-ка угадаю, какой из этих домов твой...
— Попробуй, — усмехнулся Захар.
Оглядевшись, я без раздумий указала на русский классический терем с коньком на крыше и флагом на флагштоке во дворе.
Звягинцев от души рассмеялся.
— Это было легко, — созналась я, — у твоей бабули в деревне такой конёк был, да и родной флаг я не забыла.
— Да-а-а. Хорошие были времена. Ну а это ваш дом, — скрывая секундную слабость и
ностальгию, показал Захар на добротную прямоугольную коробку песочного цвета, покрытую коричневой крышей. Она стояла прямёхонько рядышком с его владениями, и это настораживало. — Я решил, что вам комфортнее будет жить в отдельном доме, но недалеко от меня.
Голос его звучал виновато. Он думал, я претендую на его семейное гнёздышко? Зря! Я подбадривающе погладила бывшего мужа по плечу, и именно в этот момент из дома вылетела разгневанная молодая женщина, а следом за ней девочка лет десяти-двенадцати.
А Звягинцев-то тоже в будущем времени не терял.
Захар сделал шаг вперёд к стремительно приближавшимся жене и дочке, будто прикрывая нас с Платоном от их гнева, и это Ладе не понравилось ещё сильнее. Я на всякий случай притянула сына к себе поближе.
— Кто это, дорогой? И почему эта женщина позволяет себе трогать чужого мужа, да ещё и улыбаться ему? — наехала на грозного капитана осколков жена.
А я выглянула из-за плеча Захара, чтобы лучше их с девочкой рассмотреть. Было очень похоже, что Лада тоже землянка. Гречанка или испанка, а может, и кто-то из представителей советских южных республик. Знойная и красивая девушка примерно моих лет. Дочка у них получилась похожей на маму и папу одновременно. Очень красивая вырастет девушка, отбоя от женихов не будет, особенно если не станет на них смотреть с таким гневом, как на нас сейчас... Хотя тут, на Фениксе, отбоя, судя по всему, не будет даже у самой страшненькой женщины, поэтому пусть смотрит, тренируется. Ей понадобится, да.
— Лада, София, познакомьтесь, это Таисия и Платон Звягинцевы. Тая — моя жена из прошлого времени, — совершенно бесхитростно, без всякой подготовки сообщил этот чурбан, мой бывший муж, своему семейству пренеприятнейшую новость.
Ну разве же так можно? Бедная Лада побледнела и схватилась за сердце, а у Софии задрожала нижняя губа и глаза подернулись поволокой слез. Пришлось брать дело в свои руки.
— Можете считать нас родственниками, мы выросли с Захаром вместе. Наш брак давно не актуален, — миролюбиво заявила я, выступив из-за спины бывшего. — Вам не стоит волноваться. Я совершенно не планирую забирать у вас отца и мужа.
— Я знаю о вас, много слышала, — убитым голосом сообщила Лада. — А Платон, выходит... сын?
— Нет-нет, у моего сына другой отец, вам совершенно не о чем волноваться! — поспешила я развеять страхи бедной женщины. — Мы с Тошей совершенно не собираемся лезть в вашу жизнь!
— Ох, не к добру это все, — тихо пробормотала Лада, развернулась и, взяв дочь за руку, побрела в дом.
Я её прекрасно понимала! Слышала, что даже есть поговорка. Что-то там про первая жена богом дана и что с ней соперничать всегда сложно. Но и это полбеды! Ведь за нами прилетит Ра, и это точно нельзя будет расценить как добро для осколков. Меня даже замутило от волнения. Мне просто жизненно необходимо придумать такой план, при котором и волки будут сыты, и овцы целы.
Пихнула Звягинцева локтем в бок со всей силы, но он даже не вздрогнул.
— Захар, Захар, обеспечил ты всем нам огромный геморрой, но ты не переживай, — сообщила, качая головой. — Врач я или не врач? Вылечим! Веди нас уже в дом, показывай хозяйство.
Злиться на бывшего мужа у меня не получалось. Скорее, я даже начинала испытывать лёгкое чувство вины за то, что его подставляю. Но все мои действия оправдывал Тошка. Если свои страдания по Ра ещё и можно было с горем пополам задвинуть подальше, то вот знание, что сыну в скором времени обязательно нужно попасть на Даур, чтобы пройти там положенные юному даурианцу этапы развития, иначе не быть ему здоровым и сильным, сметало все на своём пути.
Захар тяжко вздохнул, подхватил мой огромный чемодан и покатил его к дому. А мы пошли за ним.
Дверей тут, похоже, не запирали, потому что бывший муж просто её толкнул и вошёл внутрь. Он понажимал какие-то датчики на стене в коридоре, и дом ожил. Включился свет, где-то зажурчала вода, в глубине заработала какая-то техника, а к нам из комнаты выкатился миленький робот-девушка в униформе.
— Вуйте. Рада труду для вас, — произнесла она мелодичным голосом.
— Вуйте? Труду для нас? Что за вуйте? — не поняла я. — Местное приветствие?
— Можно и так сказать, а вообще это здравствуйте, — растолковал Захар. — Просто нашим учёным удалось обучить местных роботов только такому вот языку. В нём нет длинных слов, ведь до гибели цивилизации планета не входила в коалицию, поэтому в наших переводчиках их языка не имелось. Так что иногда вам придётся догадываться по смыслу, о чем сообщает Пенни.
— Пенни?
— Они все Пенни — для удобства.
— Пенни умеет еда и мыть, — радостно покивала робот, и я мигом почувствовала себя богатой рабовладелицей, угнетающей привезенную на галерах в моё поместье туземку.
Дожилась! Технику жалею! Ладно, не буду её сильно напрягать.
— Ну, показывай, Пенни, что у нас тут есть, — распорядилась я, и мы отправились осматривать дом.
Захар явно маялся и мечтал поскорее объясниться с женой, но я пока не могла его отпустить. Он должен мне все показать и рассказать, а то, следуя шифрованным инструкциям робота, я того и гляди током убьюсь.
Пока обходили комнату за комнатой, меня не покидали мысли о гибели местной цивилизации от налёта споросевов. Коренные жители Феникса вообще не защищались от опасности, в особенности — опасности из космоса. По рассказам Захара, у них даже не было военных объектов и техники. И это ещё не всё: все в доме говорило о полнейшей разнеженности бывшего населения планеты, потому что даже на второй этаж вёл эскалатор! Кресла и стулья сами подъезжали и усаживали хозяев в анатомически удобное положение. Кровать следила за тем, чтобы во время сна не спадало одеяло, специальная установка раздевала и