Мы с подругой дружно посмотрели на нее.

– Что случилось? – спросила Джилли.

Та удивленно посмотрела, словно забыла о нашем присутствии.

– Простите. Просто… прочитала новости. Снова была стрельба.

В затылке тут же закололо, а волосы встали дыбом. Джилли повернулась к близнецам, но те так увлеклись игрой, что ничего не слышали. Она подошла ко мне и положила руку на плечо.

– Мне нравится. Кто же знал, что фиолетовый так тебе идет?

– Где была стрельба? – спросила я у продавца, хотя догадывалась, где именно.

Что-то знакомое промелькнуло на ее лице.

– В школе. В Калифорнии. Это показывают в прямом эфире. Они не…

– Пойдем, – уверенным голосом перебила ее Джилли, уводя меня обратно в раздевалку. – Думаю, ты можешь обойтись без нового платья, – продолжила она из-за закрытой двери. – У тебя и так их море. Идем домой.

Секунду я просто разглядывала свое отражение. А затем, пару раз моргнув, трясущимися руками принялась стягивать платье через голову. Не утруждая себя развешиванием одежды на плечики, я торопливо надела шорты, футболку и шлепки, после чего подхватила сумку и вышла из раздевалки. Джилли молча протянула мне руку, и мы направились к выходу. Пока мы тащили близнецов мимо прилавка, продавец ни разу не отвела взгляд от экрана компьютера. Я же старалась не поворачиваться в ее сторону, дабы случайно не увидеть того, что она так внимательно смотрела. Но я догадывалась: нескончаемый репортаж у стен невзрачного здания, наверняка с какой-нибудь эмблемой на фасаде. Людей, которые выбегают из дверей, держа руки над головой. Объятия выживших, а также раскрытые в немом крике рты. И в худшем случае – фотографии детей, таких же, как в моем ежегоднике, но уже ставших призраками.

Мне удалось немного успокоиться к тому моменту, как я добралась до кабинета мамы. И в этом мне помогла Джилли, которая громко включила радио, пока мы ехали по городу. Она время от времени поглядывала на меня, думая, что я этого не замечаю. На улице стояла великолепная погода, и под ярко-голубым небом люди шагали по тротуару или сидели в своих машинах, опустив стекла, пока в другом месте чей-то худший кошмар вдруг стал реальностью. Это казалось мне неправильным, словно такой день должен обязательно омрачиться дождем или чем-то подобным.

– Ты уверена, что не хочешь поболтать несколько минут? – спросила Джилли, когда мы подъехали к маминому офису, где я оставила свою машину. – У меня есть еще немного времени, прежде чем забрать новые очки Кроуфорда и его самого с тхэквондо.

– Еще одни очки? – спросила я.

Подруга посмотрела в зеркало заднего вида на близнецов, которые демонстративно глядели в свои окна.

– На этот раз обидчика отстранили от занятий. Посмотрим, изменит ли это что-нибудь.

Хотя мне нравились спокойный голос и неловкость Кроуфорда, это делало его огромной мишенью для задир школы. Боевые искусства помогли ему стать сильнее, но не спасали от издевательств в очереди в столовой, по крайней мере, пока. Так что Бейкеры много денег тратили на замену очков.

– Я в порядке, к тому же мне пора идти, – ответила я. – Увидимся на церемонии.

– Будем надеяться, что Стив потеряет сознание и не появится.

– Скрестим пальцы.

Она рассмеялась, и я – вслед за ней, хотя бы для того, чтобы убедить ее, будто у меня все в порядке. Всю жизнь Стив Барофф благодаря своей фамилии постоянно вклинивался между нами на официальных мероприятиях, если не напивался до такого состояния, когда просто не мог прийти в школу. Поэтому мы надеялись, что он не появится на выпускном и мы сможем оказаться на сцене вместе. И в самом деле «создать воспоминание».

Когда Джилли включила радио и выехала на дорогу, я направилась в мамин офис. Компания «Свадьбы от Натали Барретт» арендовала помещения в современном офисном здании в самом центре города, между стоматологической клиникой и магазином высококлассных канцелярских товаров RSVP[6]. Из месяца в месяц я оставляла там большую часть своей зарплаты из-за своей слабости к открыткам, бумаге для записей и, конечно же, чистеньким блокнотам. Казалось, стоит расписать свою жизнь на бумаге, как обретаешь над ней больший контроль. Вероятно, именно поэтому меня хватало на день-два, а в прошлом году я даже не пыталась. Ведь сейчас, когда просматривала эти старые, едва начатые дневники, события, описанные на их страницах, казались такими ничтожными и незначительными, что мне было бы жалко тратить на них бумагу и чернила. От этой мысли перед глазами на мгновение мелькнула продавщица за компьютером, и тело тут же охватил озноб. Я открыла дверь в мамин офис, где всегда работал кондиционер, но даже не заметила прохладного воздуха.

Увидев меня, Уильям встал из-за своего места напротив Би и подошел ко мне.

– Мне пришло оповещение на телефон о последних новостях, – тихо сказал он. – Ты в порядке?

Мама с Би обсуждали список гостей, но их голоса доносились словно издалека.

– Все хорошо, – машинально ответила я. – Возвращайся к делам. Я зашла, чтобы отдать приглашения.

Он кивнул, но еще несколько минут стоял рядом, словно боялся, что я передумаю. Как только Уильям вернулся за стол, я выскользнула в подсобку и вытащила из кармана два приглашения на церемонию. Каждый выпускник имеет право позвать до шести человек, но мне больше никого не хотелось брать с собой. Я сунула их в мамину сумочку, лежавшую на ее половине большого стола, и вернулась в главную комнату.

– …мы должны были встретиться полчаса назад, – сказала Би Эмброузу, который объявился в офисе во время моего отсутствия.

На нем были джинсы, синяя рубашка с короткими рукавами и теннисные туфли, а сам он выглядел так, словно только что вышел из душа и совсем недавно поднялся с кровати, несмотря на поздний час. Может, именно поэтому его милая сестра сейчас была так раздражена.

– Неудивительно, что не можешь найти работу, ты просто не в состоянии прийти вовремя!

– У меня часы сломались, – ответил Эмброуз. – И мне еще нужно было добраться сюда, так что…

Щеки Би покраснели.

– У тебя есть телефон, Эмброуз. И там есть часы!

В комнате воцарилось неловкое молчание, во время которого Эмброуз заметил меня и с улыбкой помахал рукой, словно мы были давними друзьями, которые долго не виделись. Его совершенно не заботило, сколько неприятностей он доставил: пожалуй, это даже могло бы меня впечатлить, если бы не попахивало сумасбродством.

Я все еще обдумывала, как отреагировать на его жест, как вдруг мама сказала:

– Луна, каково это, когда для шага в новую жизнь остается всего несколько часов?

Теперь все смотрели на меня. Даже в выходной приходилось держать лицо.

– Поверю в это, лишь когда получу аттестат, – ответила я.

– Сегодня вечером у Луны выпускной, – объяснил Уильям Би, – в старшей школе.

– Правда? – Она улыбнулась мне.

Эмброуз, усевшийся рядом с ней, заметил причудливый автоматический держатель