– Да пошел ты, Бо, – цежу я. – Просто отдай мне мою половину депозита, и я уеду.
Он останавливается между своим пикапом и входной дверью дома с картонной коробкой в руках.
– Я только «за», но тебя не было на последней встрече с домовладельцем, поэтому он отправил деньги моему отцу. Тебе придется забрать их у него.
– У твоего отца? Почему?!
Бо вносит в дом коробку с надписью «Разное дерьмо», и сквозь открытую настежь дверь я вижу, как он бросает ее на пол рядом с телевизором, после чего возвращается к грузовику. Он снимает новое жилье вместе со своим лучшим другом и, похоже, до сих пор точит на меня зуб за наше расставание.
Мы с Бо встречались пятнадцать месяцев, шесть из которых провели в ужасной съемной квартире, где быстро поняли, что на самом деле ненавидим друг друга. Да, мы могли бы встречаться и время от времени спать вместе, но быть в серьезных отношениях, жить под одной крышей – нет, увольте, это исключено.
Ему потребовалось всего три месяца совместной жизни, чтобы изменить мне – или, вернее, чтобы я его застукала за изменой.
– Да, Чарли. У моего отца. Он был указан в договоре аренды как наш поручитель, и когда тебя не было рядом, чтобы забрать залог, деньги отправили ему.
– Твою мать! – бормочу я. – Что ж, прости, что меня там не было, Бо, я была на работе.
Я намеренно подчеркиваю это. В отличие от Бо, который с трудом способен продержаться на одной работе больше месяца, я вкалываю на двух.
– То, что ты жаришь корн-доги [1] на роллердроме [2], вряд ли делает тебя самой ответственной в наших отношениях.
– По крайней мере, я была в состоянии оплачивать счета.
– Давай больше не будем об этом! – рявкает он, захлопывая заднюю дверь пикапа.
У Бо, в общем-то, нет проблем с гневом. Он просто мудак.
– Ты начал первым.
Я оглядываюсь на Софи, наблюдающую за мной из машины. Ее губы плотно сжаты, брови недовольно нахмурены. Весь ее вид говорит о том, что она ненавидит абсолютно все в отношениях между мной и моим бывшим.
Надо отдать ей должное. С самого начала моя четырнадцатилетняя сестра была самым большим критиком Бо. Конечно, тогда я вела себя, как мечтательная дура, ослепленная любовью. А она, в свои четырнадцать все еще невосприимчивая к обаянию парней ростом под шесть футов с песочно-каштановыми кудрями, пронзительными голубыми глазами, прекрасным телосложением и накачанным прессом, пыталась открыть мне глаза на истинную натуру Бо.
– Так что же мне делать? – спрашиваю я, видя, как Бо продолжает распаковывать вещи, не обращая на меня внимания.
– Если хочешь вернуть свою половину депозита, думаю, тебе придется забрать ее у моего папаши.
– А ты не мог бы взять ее у него для меня?
По какой-то глупой причине я чувствую себя занозой в заднице. Бо всегда был таким. Его отличительный дар – умение заставить меня ощутить себя полным ничтожеством, отчаянно нуждающимся в любом внимании с его стороны. В результате я тратила время на то, чтобы доставить ему удовольствие, и не заботилась о собственном счастье. Это стало совершенно ясно после того, как мы расстались. Иногда, как говорится, мы не видим леса за деревьями.
– Ты же знаешь, что я больше не разговариваю с этим придурком.
– Значит, ты не собираешься помочь вернуть мою половину депозита?
– Оно того не стоит, – резко отвечает он и снова уходит в дом. Не желая сдаваться, следую за ним.
– Я не могу потерять эти деньги, Бо.
С раздраженным вздохом он поворачивается ко мне и закатывает глаза.
– Ладно, уговорила. – Он вытаскивает из заднего кармана телефон и, нахмурив брови, что-то быстро печатает. Миг спустя у меня в сумочке пищит мой собственный мобильник. – Это его адрес. Поговори с ним.
Сказав это, он просто разворачивается ко мне спиной, а я остаюсь стоять с отвисшей челюстью.
– Серьезно? И это все?
– Если тебе действительно нужны деньги, тебе следовало вчера встретиться с домовладельцем.
– Ты мудак, – бормочу я и ухожу, оставляя бывшего распаковывать барахло на новом месте.
Шагая по подъездной дорожке к машине, где меня ждет сестра, я изо всех сил изображаю пофигизм, которого на самом деле не чувствую. Стоит мне забраться на водительское сиденье и закрыть дверь, как я ощущаю на себе внимательный, сочувствующий взгляд. Упираюсь лбом в руль и борюсь с желанием расплакаться.
– Бо – мудак, – тихо говорит сестра, и я смеюсь.
Позволить Софи крепкое словцо в моем присутствии – это своего рода привилегия старшей сестры. У матери случается припадок, когда она слышит, как кто-то из нас сквернословит, поэтому я не запрещаю Соф выражаться, когда мы одни. Тем более в этом случае я не могу с ней поспорить.
– Знаю.
– По крайней мере, ты с ним рассталась.
– Ага. Жаль, что у меня до сих пор нет денег.
Вынув из сумочки телефон, я открываю сообщение от Бо.
– Почему?
– Потому что я идиотка и сама все испортила. Так что теперь я должна забрать деньги у его отца и готова поспорить, что они не слишком-то отличаются друг от друга. Яблочко от яблони недалеко падает.
– Тогда давай съездим к нему, – отвечает Софи. Ее настолько снедает любопытство, что она готова поехать и забрать деньги у совершенно незнакомого человека.
– Я понятия не имею, где живет этот чувак. И я не возьму тебя в гетто. – Нажимаю на адрес в эсэмэске. Тотчас открывается карта, красная стрелка на которой указывает на здание рядом с берегом океана, и я не могу сдержать возгласа. – Быть того не может!
– Что? – спрашивает сестра, наклоняясь ко мне.
– Здесь сказано, что его дом находится в районе Оушенвью.
– Тогда поехали.
Я снова смеюсь и ерошу ее голубые волосы. Они еще не успели отрасти после короткой стрижки, которую она сделала себе прошлым летом, так что свисают чуть ниже ушей.
– Ценю твою смелость, Смурфик, но у тебя урок игры на фортепиано, и миссис Уилкокс открутит мне голову, если ты в очередной раз опоздаешь.
Софи закатывает глаза и нарочито дуется. Мы выезжаем с подъездной дорожки и катим через весь город к школе, где Софи берет уроки. Всю дорогу я прокручиваю каждый момент ссоры с Бо, его резкий тон, который как будто врезался мне в память. При мысли о том, что мне придется иметь дело с его отцом, внутри нарастает страх.
Когда мы были вместе, Бо редко говорил о своих родных, а всякий раз, когда я спрашивала