Грудь неожиданно сильно сдавило.
— А как ты узнала? Она тебе звонила?
— Ее личный помощник сообщил моему секретарю.
Так связываются настоящие магнаты.
— Определенно по ее просьбе, хочет, чтобы мы были в курсе. Откуда она узнала, что ты в Бостоне?
В душе шевельнулось волнующее чувство. Может, это надежда на лучшее?
— Что с ней? Сердце?
— Нет, она получила травму.
— В машине?
— Нет, упала со стула и получила удар по голове одной из наград вскоре после интервью. Оператор не выключил камеру и снял во всех подробностях. Тебе лучше на это не смотреть.
— Мамочка! — Табита насупилась. — У тебя такое странное лицо. А разве у машины бывает сердце?
Элла старалась дышать нормально и совладать с лицом.
— Все в порядке, милая.
— Ты бледная. Может, тебе поесть брокколи, раз в них много витаминов?
Таб протянула последний кусочек, и Элла непроизвольно взяла его. Сейчас, как и всегда, когда думала о матери, она чувствовала себя слабой, беззащитной, растерянной. И еще виноватой. За то, что не смогла стать успешной, что разочаровала мать, так многим пожертвовавшую ради нее.
«Поверить не могу, что моя дочь сделала такой ужасный выбор!»
— В какой она больнице? — отыскав в сумке ручку, нацарапала на попавшемся листке продиктованное Самантой. — Могу быть на Манхэттене самое позднее через три часа.
Элла жила в Коннектикуте, в небольшом городке на берегу океана — популярном месте семейного отдыха. Большие города были от нее далеко, как и прошлая жизнь, уже почти забытая.
— Не надо, занимайся Таб. Зачем мучиться нам обеим? Я справлюсь. Шарлотта уже заказала билет из Логана в аэропорт Ла-Гуардия, к вечеру буду в больнице. Переночую в гостинице, сообщу тебе, как только поговорю с врачами и что-то выясню.
Элла уже открыла рот, чтобы спросить, почему сестра решила остаться в Нью-Йорке на ночь, но вовремя сообразила, что, учитывая время, у нее не будет выбора. Ей самой придется поступить так же, иначе предстоит возвращаться ночным поездом. Провести ночь без Таб будет сложно, ведь они не расставались с момента ее рождения, но поехать непременно следует.
— Я приеду, — уверенно произнесла Элла, чувствуя, как сильнее забилось сердце. — Только напишу сообщение Майклу.
— Нет, Элла. Во-первых, сообщать Майклу нет нужды, потому что ты никуда не едешь. А во-вторых, не надо говорить Майклу и приезжать тоже не надо.
Как соблазнительно позволить сестре разбираться одной, но она не сможет. Они всегда поддерживали друг друга, так было и будет. Она не оставит Саманту, та поступила бы точно так же.
— Спасибо, что беспокоишься, но со мной все хорошо. Она хотела видеть нас обеих, мы приедем вдвоем. Переночуем в одном номере в отеле, поболтаем. Подожди минутку. — Элла положила телефон на стол и быстро написала сообщение мужу. — Все. Отправлено.
— Стоит ли тебе ехать после того, что случилось в последнюю встречу, после того, что она тебе наговорила? — голос Саманты дрогнул. — Правда, Элла, не надо тебе приезжать.
— Она же… — Элла покосилась на Таб, сидевшую навострив ушки. — Пойми, я должна.
— Почему? Потому что мы ее дочери? Ей всегда было интереснее вдохновлять и поддерживать чужих людей, а не нас.
— Я знаю, но не хочу быть такой, как она. И не буду. Я просто не смогу с этим жить. Уверена, ты думаешь так же.
— Так же, — вздохнула Саманта. — Ладно. Встретимся в Нью-Йорке. Но прошу тебя, скажи, что ты не ожидаешь от этой встречи многого. Она не прижмет нас к груди, не скажет, как любит нас и гордится нами.
— Как считаешь, она извинится?
— Сомневаюсь, — помолчав, ответила Саманта. — Прошло пять лет.
— Но она сама просила нас приехать! — Элла понизила голос и отошла в дальний угол кухни, чтобы Таб не могла слышать каждое слово. — Она протянула нам руку, надеюсь, это добрый знак.
— Ты большая оптимистка. Похвальная черта, но иногда это меня пугает. Пока ведь неизвестно, почему она к нам обратилась. Если ты надеешься, что мы встретимся и отношения станут прекрасными, лучше не приезжай, не хочу, чтобы тебе опять было больно. Понимаю, тебе неудобно говорить из-за Таб, но ты поняла, что я имею в виду, так ведь?
— Да. Скажи, ты в порядке? — Элла посмотрела через плечо на Таб. — У тебя напряженный голос.
— Все нормально. Конечно, это не лучший день в жизни, но…
— Проблемы на работе или с Кайлом?
— Мы с Кайлом расстались. Я сама сделала выбор, но все же было сложно. Мамина теория не всегда работает.
Элла поджала губы, но промолчала. По ее мнению, у Кайла привлекательности было не больше, чем у залежалого фрукта, но говорить об этом сестре, разумеется, не следует. В личную жизнь Саманта никого не пускала, это была единственная тема, которую они никогда подробно не обсуждали.
— Как вообще ее помощник нашел твой номер? Мы обе переехали за то время, что не общались.
— Полагаю, в интернете.
— Представляю, как шокировал тебя этот звонок.
— Да, сегодня таких было несколько.
Элла поморщилась:
— Несколько?
— Ладно, неважно.
— Нет, я хочу знать.
— Мне так стыдно, что я пока не могу об этом говорить.
Элла была заинтригована и собиралась подробно расспросить сестру, когда услышала поворот ключа в замке — Майкл.
— Мне надо идти, Майкл приехал. Отправь мне сообщение с названием больницы, адресом и всеми деталями, встретимся там.
Элла отключилась и бросила телефон в сумочку.
Мама в больнице. Мама. Она скоро увидит маму.
Стоило мужу войти в кухню, как она мгновенно успокоилась, сердце стало биться ровно. Рядом с ним ей всегда было хорошо, она чувствовала себя нужной, любимой, уверенной в правильности своих решений. И самое главное, казалась себе успешной личностью.
Муж, маленькая дочка и сестра были ее миром, ее семьей, о которой она всегда мечтала.
— Папочка! Обнимашки! — Таб спрыгнула со стула и бросилась к отцу. Тот подхватил ее и подбросил в воздух.
— Как дела у моей девочки?
Он мельком взглянул на Эллу, давая понять, что обращается к ней. Увидев сообщение от жены, он сразу поехал домой, понимая, как тяжело ей наедине с этой новостью. И поговорить она с ним не сможет, потому что рядом Таб.
— Хорошо, — улыбнулась дочь.
Майкл сел, устроив малышку на колени, другой рукой обнял Эллу за талию. Волна тепла растворила боль и подарила умиротворение.
— Мне позвонила Саманта.
Она села, положила голову на плечо мужа и потерлась щекой о мягкую ткань шерстяного пиджака. Она была холодной, будто морозному воздуху удалось спрятаться между ворсинок, чтобы остаться подольше.
— Нужно ехать.
— Я читал твое сообщение. Прошу, откажись от поездки. Не хочу, чтобы ты расстраивалась.
Таб погладила ее по голове:
— Мамочка, тебе грустно?
— Нет, конечно, милая, как я могу грустить, когда вы с папой рядом? — Она поцеловала дочь в лоб. — Иди, принеси рисунок, который мы нарисовали для папы.
Дождавшись, когда дочь выйдет, Элла повернулась к Майклу:
— Пойми, я не могу не поехать.
— Можешь, Элла. Хотя все равно поедешь.
Он снял пиджак, ослабил галстук и расстегнул верхнюю