— Хочу еще добавить, что час назад принесли огромный букет от Таблотов. Они вернулись домой после медового месяца в Вене и просили передать, что все было в точности как они мечтали.
— Именно такие чувства и должны быть у людей после медового месяца.
Саманта была рада, что смогла угодить клиентам.
— На этом все. Пойду звонить и…
Их прервала влетевшая в кабинет Аманда — младший менеджер по прямым продажам.
— Саманта! Прости, но это срочно.
— Что случилось?
— Это касается твоей матери.
Саманта едва не выпалила, что у нее нет матери, но сдержалась, вспомнив, что это не совсем так. Биологическая мать у нее была. Не та румяная милая мамочка, какую показывают в фильмах, но все же мать в том смысле, который вкладывают в это слово.
Лицо ей удалось сохранить, не выдать ни одну эмоцию, и за эту привычку нужно благодарить как раз мать, если это можно назвать привычкой. Та к чужим эмоциям относилась куда терпимее, чем к собственным.
Саманта ощутила, как Шарлотта коснулась ее плеча.
— Саманта? С тобой все в порядке?
Нет, не в порядке. И не может быть в порядке, раз говорят о ее матери.
— Она звонила?
— Не лично.
Разумеется, нет. Разве она будет делать такие вещи лично?
Они не разговаривали пять лет, с той последней злополучной «семейной встречи», закончившейся грандиозным скандалом. Саманта до сих пор отчетливо помнила, как сестра рыдала у нее на груди, как содрогалось ее тело, а слезы, пропитав рубашку, холодили кожу.
— Почему она такая? Почему говорит эти ужасные вещи? Что мы сделали плохого?
Внезапно на Саманту навалилась невыносимая усталость.
— Кто звонил? По какому поводу?
Мать не стала бы звонить без серьезной причины.
— Он назвался Коулом, сказал, что ее личный помощник. Мне и в голову не приходило, что ты дочь самой Гейл Митчелл. Конечно, надо было догадаться… Саманта Митчелл… Но я… Я не предполагала. Вот это да… — Девушка смотрела на нее с невиданным ранее уважением. — Такая женщина. Легенда.
Описывая мать, Саманта никогда не использовала бы это слово, но представляла, сколько людей, особенно женщин, ее боготворили.
Гейл Митчелл умела достучаться до каждого и вселить надежду. Похоже, лишь с родными детьми ей не удалось найти общего языка.
Грудь сдавило от боли. Как она могла позволить себе почувствовать обиду? Ведь все прошедшие годы ей удавалось себя контролировать.
— «Труд, а не удача» изменила мою жизнь, — восторженно продолжала Аманда. — Правда потрясающая книга?
Стоит ли сейчас сказать, что она ее не читала? Даже не открывала. Использовала как подставку, мишень для дротиков и ограничитель для двери. Что ж, книга матери всех подталкивала к разным действиям.
— Что сообщил помощник?
— Ну… Я не знаю, как и сказать. Тебе надо подготовиться, — девушка с мольбой взглянула на Шарлотту. — Твоя мама в больнице.
— Что?! — от удивления Саманта вытаращила глаза.
— Да. Она в больнице.
— Этого не может быть. Моя мать не болела и дня в своей жизни.
— Коул сказал, что произошел несчастный случай. И еще, тебе надо приехать, потому что мама об этом просила.
Просила ее приехать? Что это значит? Мать — человек в высшей степени практичный и разумный. В случае травмы она первым делом вызвала бы врача, а не дочь, особенно учитывая, сколько лет они не виделись.
Саманта обернулась, увидев вбежавшую в кабинет Сандру — стажера.
— Вашу маму по телевизору показывают!
Саманта не стала спрашивать, откуда она знает о матери, видимо, уже все в офисе в курсе.
Сандра схватила пульт, большой экран на стене вспыхнул, и через секунду Саманта увидела мать, потерявшую так свойственную ей устойчивость и падающую со стула вниз. В руке у нее было нечто непонятное, похожее на кусок гранита.
Саманта вздрогнула, когда Гейл с грохотом рухнула на пол. Она и забыла, что та тоже простая смертная, у нее тоже может пойти кровь из раны. Сердце подпрыгнуло к горлу. Мать раздражала, выводила из себя, но Саманта никогда не хотела, чтобы ее не стало.
Саманта поерзала в кресле, надеясь унять проснувшееся чувство вины. Она должна была первой протянуть руку, попытаться поговорить, объяснить, как ей и Элле было больно. Однако они обе ждали, что мать извинится за резкость суждений, за нежелание поддержать, потом прошло время и…
Неужели уже слишком поздно?
Оцепенев от одной мысли, Саманта уставилась в экран и во все глаза смотрела, как засуетились сотрудники, когда приехала скорая помощь. Мать лежала неподвижно, казалась слабой и беззащитной, из раны на голове шла кровь. Саманта не помнила ни одного мгновения в жизни, когда она так выглядела. Гейл Митчелл может быть только сильной и уверенной в себе.
— Вот… — прошептала Шарлотта. — Ей, должно быть, чертовски больно. Зачем они всё это снимали? Как непорядочно. Ты можешь подать на них в суд? Ого, сколько крови. Разве это нормально?
Саманта направила пульт на телевизор и выключила. Сердце колотилось так, что, кажется, ударялось о ребра, пульс учащался. Интересно, сестра это видела? Элла будет особенно расстроена. Несмотря на произошедшее между ними, сестра еще надеялась на восстановление мира в семье и не раз заговаривала о намерении сделать шаг первой, хотя и опасалась встретить отпор со стороны матери.
Саманта стояла будто в забытьи, не осознавая, что вокруг люди, и очнулась, лишь почувствовав прикосновение Шарлотты.
— Это шок, ничего удивительного. Пройди, сядь.
— Я в порядке, — Саманта отвела ее руку.
Шарлотта покосилась на Аманду:
— Мы видим, что не в порядке, босс, с нами можешь не притворяться. Мы близкие друг другу люди, и речь идет о твоей маме. На твоем месте я бы уже вовсю рыдала.
Она и сама бы рыдала, случись нечто подобное с мамой Шарлотты. Женщина часто заходила в офис, когда гуляла с Эми, и приносила что-нибудь из домашней выпечки. В воздухе появлялся чудесный аромат, и становилось теплее от материнской заботы, что было совершенно незнакомо и ново для Саманты.
Но трагедия случилась с ее матерью, а не с мамой Шарлотты.
— Звонивший… Ее помощник… — собственный голос показался незнакомым. — Он сказал, насколько серьезны травмы?
Ведь в случае смерти об этом сказали бы по телевизору, верно? Нет, она не умерла, но серьезно пострадала, если оператор снял все произошедшее.
Саманта перевела дыхание. Придется ехать в больницу, совесть не позволит поступить иначе. Она же не чудовище, чтобы не откликнуться на просьбу матери. Сейчас главное не думать о том, что в ее самые тяжелые, как и радостные, моменты матери не было рядом, она точно не пришла бы в больницу к дочери. Саманта никогда не хотела быть на нее похожей, не хотела и сейчас. Столкнувшись с ситуацией, требующей осмысления, она невольно думала: «А как бы поступила мать?» И непременно делала наоборот.
Вот и ответ на вопрос, что делать.
— Перезвони помощнику и скажи, что я выезжаю в Нью-Йорк вечером. Да, и отмени все разговоры и встречи.
— Все