— Он охотится и на меня, — прорычал Скуврель. — Все, кто мертв из-за меня. Их очень много. Я — не рыцарь, Охотница. Я — смерть и ужас. От меня прячутся тени.
— Нет, — твердо сказала я. — Это я такая. Охотники такие.
— О, хватит спорить, пока мы не спаслись от Охоты, — сказала Хуланна.
Я тряхнула ее клетку и улыбнулась от ее шипения боли. А потом застыла.
— Кошмарик? — спросил Скуврель. — Ты ранена?
Я покачала головой, побежала, но меня пугал импульс внутри — радость от вкуса мести. Это было новое? Пришло с моей «новой ролью»?
Я всегда верила, что нас создавали наши решения. И я все выбирала правильно — хотя бы пыталась — до этого. Это же должно было считаться, да? Да?
Мы спустились по холму, скользя по земле, добрались до ручейка между ночными лилиями, их белые лепестки отливали красным из-за восходящей Кровавой луны. Впереди стояли, застыв от удивления, пара лисов размером с лошадей, на их лицах были семеро мертвецов.
Пальцы Скувреля впились в мою ладонь, и мы побежали по ручью, вода плескалась вокруг нас, промочила мои штаны, брызгала в лицо и на руки. Я посмотрела на ноги и тут же подняла взгляд. Призрачные руки тянулись из воды, голубые и мерцающие, словно не были настоящими. Они хватали нас за ноги с каждым шагом.
Хуланна визжала в клетке. Она страдала с нами.
Я дышала шумно, ощущала кровь во рту. Я не могла дышать быстрее.
Казалось, что-то крупное дышало за моей шеей. Наверное, те огромные псы. Я почти ощущала их горячую слюну на себе.
Ощущений было так много, что я не могла их отделить. Ужас пытался меня задушить, сжимал кричащие мышцы, давил на колотящееся сердце, не давал дышать. Я с трудом подавила его.
Сжигай его, Элли. Это твое топливо!
Мои ноги побежали быстрее. Разум был сосредоточен, как стрела, летящая к мишени. Я была быстрой. Я была молнией. Я была лучами солнца. Я была…
Что-то задело мою спину, вспыхнула боль. Крик сорвался с моих губ. Я полетела к земле, но меня схватили раньше, чем я ударилась об нее.
Глава четвертая
Тьма была перед глазами. Но я была в сознании. Мы вошли в тень. Что-то скрипнуло, словно открылась дверь — дверь с пятном грязи на ней. Дверь ударилась об стену с грохотом. А потом стало холодно, словно мы были под землей. Еще удар, и дверь закрылась за нами. Что-то хлопнуло. Скуврель запирал дверь?
Я моргала от боли. Было ужасно больно.
Скуврель ругался.
А потом свет залил комнату.
Он поднял лампу, полную блуждающих огоньков. Они бились друг с другом, становясь ярче. Их свет трепетал в комнате.
Скуврель встал надо мной, вытянув руку, сосредоточившись. Он прикусил губу.
— Кошмарик, — осторожно сказал он. — Как ты… себя чувствуешь?
— Словно что-то провело когтями по моей спине, — прорычала я. — Что по мне попало? Лиса?
Он не ответил. Он забрал у меня клетку из руки, отвязал ее от пояса и опустил на низкий столик. Моя сестра была у прутьев, смотрела яркими и голодными глазами. Она была слишком радостной. Я вздрогнула от этого вида.
Скуврель сглотнул, осторожно убрал мои лук и колчан.
— Ты можешь довериться мне этой ночью, Кошмарик? Доверить мне свою жизнь на пару часов?
Могла ли я? Когда я прошлый раз я доверилась ему, он ударил меня в спину и посадил в эту клетку.
Он осторожно убрал мой меч, говоря спокойно, как с раненым ребенком:
— Мы в безопасности в этой пещере. Она отмечена глиной из мира смертных. Это безопасное место в ночь Кровавой луны. Мы можем побыть тут до утра.
Я пыталась говорить, но разум затуманился, слова ускользали.
— Спина болит, — выдавила я, борясь с болью.
— Вот и первая развилка реки, Кошмарик, — Скуврель хитро изогнул губы. — С одной стороны обрыв с водопадом. С другой — темная пещера, где не видно конца. Что же ты выберешь, интересно? Сколько человечности отдашь за силу?
— Все, — сказала Хуланна из клетки. — Она — мой близнец. Она сделает мой выбор.
Скуврель приподнял бровь и улыбнулся.
— Хочешь поспорить, Леди Кубков?
— При Равновесии? — парировала она, выпрямившись, ее фигура стала выглядеть сильнее. Она заигрывала с моим мужем? Серьезно?
— Если так хочешь, — сказал Скуврель. — Но проиграю не я.
Она хитро рассмеялась, к моему горлу подступало рычание. Это был мой Скуврель, а она соблазнительно смеялась.
— Я ставлю лучшие изумрудные серьги на то, что она примет силу, — сказала Хуланна.
— Ну-ну, Леди, — Скуврель улыбнулся шире. — Ты можешь лучше.
Смех Хуланны звенел, она села на белого оленя, который занял дно клетки, уснув.
— Ладно. Я ставлю Дымопад против твоего Глаза Валета, — сказала она. — Это стоит игры?
— Да, — он почти шипел от удовольствия. Он посмотрел на меня яркими глазами. — Выбирай, Кошмарик, где ты будешь. Еще час, и сделанный выбор не обратить.
— Что я выбираю? — сдавленно спросила я. Боль была невыносимой.
В его глазах сияла настороженность, смешанная с радостью. Было просто забыть, что, несмотря на его сладкие слова, он получал энергию от моих эмоций — любых, даже от ужаса и боли.
— Агония в твоей спине не от атаки Дикой Охоты, хотя они чуть не забрали меня у тебя. Это начало проявления твоей новой роли. Кожа рвется у лопаток. Если ничего не сделаешь, за ночь вырастут крылья — такие, как у прошлого Равновесия, если не ошибаюсь. У его предшественницы были похожие крылья, и он забрал роль у нее и вырастил свои.
Я поежилась, представив крыло летучей мыши и ангела за моей спиной. Представила себя существом Фейвальда, а не из своего смертного дома.
Представив, как я сама летаю с места на место. Мне нравилось летать со Скуврелем. Мне нравилось бы больше делать это самой. Я стиснула зубы, искушение смешивалось с ужасом, сжимающим меня изнутри.
— Но ты не обязана выбирать это, — мягко сказал Скуврель. — У меня есть игла и нить в кармане. Я могу зашить твою кожу. И тогда крыльев не будет. И кожа заживет.
— Откуда ты знаешь? — выдавила я.
Он чуть не задел мой нос своим, склонившись, в глазах мерцали подавленные эмоции.
— Потому что я сам делал такой выбор.
Я сглотнула ком в горле. Это сказалось на нем, да? Об этом была их ставка. Он потерял человечность, получив силу полета. Это того стоило?
Он нервно облизнул губы.
Не важно, стоило ли это цены для него. Важно было, что это означало для меня. Принятие этой роли. Позволение судьбам фейри определять мое будущее. Или я могла остаться человеком, Охотником, одной из своего народа.
Выбор был простым.
— Зашивай, — хрипло сказала я.
Сестра зашипела в клетке, но радостный смех Скувреля согревал меня. Он подмигнул мне.
— Ты выиграла мне отличный приз, Кошмарик. Я должен все поставить на тебя в будущем.
— Разве ты уже не