— Тогда, — сказала Анабета, — это очевидно. У дерева разное послание для каждого, и загадка пытается найти лазейку.
— Там нет лазейки, — я снова прочла слова. Только одно имя было в моем сердце.
Я сглотнула. Я могла лишь надеяться, что освобожу королеву Анабету раньше, чем она услышит имя. Но она могла напасть на меня раньше, чем я исцелю разум отца.
Я потянулась к клетке, она сказала:
— Ты не можешь ничего делать, пока не ответишь на загадку. Иначе упустишь шанс. Нужно действовать прямо.
— Что? — сказала я.
Она звучала отчаянно:
— Если хочешь утопить меня, не надо. Если куда-то уйдешь или что-то сделаешь, потеряешь шанс. А он лишь один. Ты же прочла ту часть? У нас не будет другого шанса, если ты что-нибудь сделаешь.
— Я собиралась тебя освободить, — сказала я.
Она закрыла глаза, словно принимала решение. Это был и ее шанс.
Я сглотнула и посмотрела на дерево. Мне нужно было вернуть разум отца. Я обещала матери. И я любила его. Мне не нравилось, что он был таким. Но осмелюсь ли я произнести имя Скувреля вслух? При враге?
— Скуврель, — сказала я, надеясь, что этого хватит.
Анабета рассмеялась в клетке.
Холодный пот выступил на мне. Отец застонал, поднялся на четвереньки.
— Генда, — взмолился он. — Прошу, не уходи.
Глаза жгло, я перевела взгляд с фейри в клетке на дерево, потом на отца.
Нужно было рискнуть, — прошептала я.
— Финмарк Торн, — прошептала я.
Анабета засмеялась, а потом сказала быстро, будто ударила хлыстом:
— Хуланна Хантер.
Свет засверкал лиловой вспышкой.
Я моргнула, потерла глаза, сердце сжалось.
Я не должна была делать этого. Не должна была.
Когда я смогла видеть, Анабета пропала.
Нет! Нет! Нет!
Время было на исходе. Если Анабета пропала, она отправилась к своей армии. И если Хуланна не была мертва, то она шла к своей армии. Это означало, что мне нужно было в мир смертных, чтобы остановить их, пока не поздно.
И если она найдет Скувреля по пути, то она сможет управлять им, заставить его делать все, что она хочет.
Холодный пот выступил на лбу, желудок сжимался до боли. Я не должна была произносить его имя вслух. Это была не моя тайна.
Я взяла пустую клетку дрожащими руками, привязала к поясу и подняла голову. Отец посмотрел мне в глаза с ужасом.
— Элли? — спросил он. — Это правда ты?
Глава седьмая
— Отец! — сдавленно вскрикнула я, потянулась к нему. Его объятия были теплыми и крепкими — объятия отца, защитника. — Это ты.
Он отодвинулся, провел нервно ладонью по моим волосам.
— Я вернулся в это место. Мне это не нравится, Элли.
Его ладонь потянулась к плечу, где была рана от того, как Хуланна прибила его к дереву. Она уже не кровоточила, но он поежился от прикосновения.
— Ты знаешь, кто я, — поразилась я.
— Конечно, — он был обижен этим. Он нахмурился, глядя на меня. — Ты — моя Элли. Моя дочь. Хотя у тебя теперь глаза двух цветов — зеленый и карий, и на карей стороне веснушки стали белыми на загорелой коже.
Да? Я все сильнее становилась Равновесием с каждым днем.
— Но что еще ты знаешь? — тихо спросила я. Слезы грозили пролиться. Если я должна рассказать ему о Хуланне… о маме…
Морщины появились на его лбу. А потом осознание. Я знала, что он вспомнил маму, его лицо исказилось.
В этот раз я обняла его, глупо утешала, неловко хлопала его по спине.
— Ее на самом деле нет? — его голос звучал пусто.
— Да.
— Это ощущается ненастоящим. Словно я не был там.
— Ты там и не был. Они украли твой разум.
— Если бы я мог просто… — он покачал головой. Он не мог закончить предложение.
Мы стояли там долгие минуты — слишком долго. Время было слишком ценным, даже для этого.
— Нужно идти, — мягко сказала я. — Моя армия ждет боя с фейри… и людьми.
Он нахмурился от этого. Мне нужно было объяснить многое.
— И мне нужно кое-кого спасти, — я кашлянула.
— Нам нужно уйти отсюда, Элли, — сказал отец. — Я не могу защитить тебя тут.
Я замешкалась. Но он был теперь в своем разуме, и было неправильно оставлять его беззащитным. Я осторожно сняла колчан и лук. Я потеряла стрелы, когда он толкнул меня в воду. Осталось около шести.
— Стрелы, выпущенные из этого лука, пронзают только злые сердца, — я отдала лук ему.
Он покачал головой.
— Это твое, дочь.
— У меня есть меч, — я кивнула на него. Это было глупо, ведь мы оба знали, что я не умела использовать меч, но моя сила была не в способности сражаться. Моя сила была в моей роли и армии, которую я собрала. Она была в моем уме в сделках и моих союзниках.
Я протянула ему колчан, и он забрал и повесил его на плечо.
— Что теперь, Элли? Признаюсь, я помню лишь отрывки. Я пытаюсь, но части возвращаются медленно. Я помню, как потерял твою маму — звезды, почему она так оставила меня? Думаю, я должен знать, почему, но это не вернулось, — он неловко сглотнул.
— Мне нужно спасти моего мужа, — твердо сказала я. — Этой ночью.
— Муж? Ты еще юна для этого, — прорычал отец. — Я порву того, кто женился на тебе без моего разрешения!
— Тем не менее, — я неловко отвела взгляд. — Ты поможешь мне?
— А у меня есть выбор?
— Нет, если ты хочешь остаться со мной, — твердо сказала я. Я не буду спорить об этом. Мое сердце будто пронзала раскаленная кочерга, когда я думала о Скувреле в беспощадных руках Убийцы родни. — А потом мы вернемся в мир людей и спасем Скандтон и смертных там и… все.
Он тепло улыбнулся.
— Это план.
— Надеюсь, ты вернешь всю память, и тогда ты будешь знать, как нам это сделать. Мама думала, что ответ был в твоих воспоминаниях.
Он кивнул теперь с серьезным видом. Те воспоминания не давались ему, как мне — план. Я не знала, как найти этот Спектакль. А он произойдет ночью.
Мне нужно было рискнуть с мечом. Я не могла найти путь, шагая по Фейвальду. Я не знала, куда идти. Я не знала, как попасть туда через Ночнотени, у меня не было крыльев или коня. Я надеялась на удачу. Я пройду в мир смертных, а потом сюда, надеясь, что это будет достаточно быстро, и я не потеряю слишком много времени.
— Может, тебе стоит сначала отправиться к армии, а потом к мужу? — сказал отец, и я поняла, что уже вытащила меч и долго смотрела на него.
Наверное, стоило. Если я