Тут хлопнула дверь, и загорелся свет.

– Итак, дорогие мои, что вы решили? – с ухмылкой поинтересовался старик. Он успел переодеться: вместо широких потрепанных штанов на нем были узкие брюки, удобные для верховой езды, а поверх свитера он накинул плащ с капюшоном.

– Мы поразмыслили и нашли способ решения вашей проблемы, – вежливо сказал Добрый Жук. – Мы наймем вас в сопровождающие для ыквы. Вы же в этом деле спец?

– Можно и так сказать. Вы приняли разумное решение, – одобрил бородач. – Только не думайте, что вы довезете меня до города, а у ворот бросите на произвол судьбы. Мы заключим контракт, в случае невыполнения которого я обращусь в полицию.

– Что ж, это правильно, – пуриканец никак не проявил разочарования и не обратил внимания на то, как Вилли с сомнением поднял бровь. – Несите текст, я его подпишу.

– Сейчас мы вместе и напишем! – Старик извлек из-за пазухи лист бумаги.

– Только уж извините, вам для этого придется мне освободить руки, то есть лапы. Прошу простить, но носом писать я не умею. Хотя, если подождать пару лет, может, и научусь.

Старик выглядел озадаченным.

– Ну же, давайте поскорее, – подбодрил его Вилли. – Руки уж совсем затекли.

– Ладно, ладно. Я не такой слабак, чтобы меня мог одолеть полусвязанный щуплый пуриканец. – Бородач подошел, аккуратно освободил Доброму Жуку верхнюю правую лапу и сунул ему лист и перо. – Пиши.

– Извините, любезнейший. Загвоздка в том, что у нас на Пурикане официально признается только подпись, сделанная средней левой лапой.

Старик недоверчиво фыркнул:

– Ты водишь меня за нос!

– Да что вы заладили со своим носом, – рассердился пуриканец. – Освободите среднюю левую лапу, и я покажу следы от чернил. Я всегда расписываюсь только ею.

Бородач привязал верхнюю правую лапу Жука обратно и освободил среднюю левую.

– Ну и где следы от