– Хм... А почему не к нашим? – деланно возмутился он, улыбнувшись.
– А потому что я, ребятки, выполнила за вас большую часть вашей работы. Так что без обид.
– Кто ж спорит? – пожал мужчина плечами, – Да и к тому же всё честно: нам – девушки, тебе – оружие. Всё как всегда.
– Ладно, заканчивай разглагольствовать, – буркнул на него Джет, – Уходим, пока тут ещё чего не случилось.
Ночь уже не скрывала своего могущества. Она, наконец, одолела последние остатки войск дня и теперь наслаждалась единоличным правлением на этой земле. Земле, что под её руководство в считанные мгновенья погрузилась во мрак.
Чурка с веселым треском разлетелась под мощным ударом топора. Образовавшиеся половинки тут же решили разбежаться в разные стороны, но Джек не дал им такой возможности, подхватив одну из них ещё на лету и сразу совершив новый замах. Хрясь.
Возле его ног уже образовалась внушительная горка расколотых дров. Однако бывшему водителю Клана этого казалось недостаточным, и он продолжал разрубать одну за одной всё новые и новые плашки.
Кто знает, сколько ещё им придётся ютиться в этом домишке? День? Два? Неделю? Месяц? А на улице уже начинало заметно холодать – того и гляди настоящие заморозки начнутся. Так что лучше запастись растопкой.
Как ему и было велено, он увёз Алару как можно дальше от особняка Абедия. Так далеко, как только смог... Но что было делать, если всё время пути девушка так и не приходила в себя? Оставить её одну в лесу? Нет, по его моральным меркам это было бы слишком. Возвращаться же с нею к целителю, даже на следующий день после случившегося, показалось рискованным. Кто знает, сгинула ли та грязевая тварь, или же только и ждёт возвращения своей "кормёжки"?
Так что он не нашёл решения лучше, кроме как осесть где-нибудь. Хотя бы на короткое время, пока воительница не очнётся. И тут как нельзя кстати пришёлся тот самых лесной домик, в котором они уже как-то пытались укрыться в ходе своего путешествия. Конечно, его местоположение уже давно не секрет для стражей Клана – но кто решит соваться туда лишний раз, зная, что разыскиваемая преступница ушла уже очень далеко? В любом случае, чтобы переждать денёк-другой вполне сгодится...
Но вот время шло – а Алара всё никак не хотела приходить в себя. Она была жива. Дышала, порою бредила. Даже умудрялась пить тот нехитрый бульон, который Джек варил, чтобы хоть как-то поддерживать её силы. Но вот глаза за все эти дни она ни разу так и не открыла...
А он не мог просто так уйти, оставив девушку совершенно одну. Подкинуть же её на поруки Клану казалось слишком рискованным: кто знает, как стражи отреагируют на внезапное появление пропавшей воительницы? Учитывая то, в каком состоянии она явилась в особняк Абедия, сложно было сказать, не оказалась ли и она изгнана...
Так что он застрял здесь...
В голову постоянно лезли всякие скверные мысли. Что случилось после его ухода? Живы ли его товарищи? И хотя он был уверен, что Сатана не из тех, кто падёт под натиском какого-то грязевого монстра, но ещё оставалось её проклятие... Справилась ли она? Или же решения так и не нашлось, и он уже никогда не увидит свою боевую подругу?
Чтобы хоть как-то отделаться от всех этих ненужных размышлений, Джек предпочитал заниматься делом. В частности – колоть дрова. И получалось у него, кстати говоря, довольно неплохо! Всё же не зря он провёл всё детство в обычной крестьянской семье – навыки, полученные тогда, пригодились. Да и большой колун, найденный в чертогах лесного домика, пришёлся в самый раз по руке. Так что новый замах и... Хрясь!
– Ладно, пока достаточно, – констатировал он, уже с трудом разгребая ногами вездесущие полешки.
Теперь нужно было занести дрова в дом, чтобы не намокли от дождя, что в этих краях был совсем не редкостью. А затем ещё пойти проверить силки – мало ли, какое зверьё попалось? В общем, дел до заката было ещё достаточно. Достаточно, чтобы вновь не погружаться в траурные мысли.
Охота, если можно была её так назвать, прошла вполне успешно. И хотя три расставленные им ловушки оказались нетронуты, в четвёртую попалась довольно-таки крупная птица. Джек не знал, что это за вид. Но не всё ли равно, если она в любом случае пойдёт в суп? Так что, недолго думая, он свернул пойманной пташке шею и, взвалив её на плечо, вернулся в дом.
Внутри было уже достаточно тепло, чтобы не топить всю ночь. Однако нормально запаливать лучины за недолгие дни практики Джек так и не научился, так что единственным источником света в стремительно сгущавшихся сумерках оставалась лишь слегка приоткрытая дверца печки да большой камин в главной комнате, что так же все эти дни работал без перерыва.
Поэтому, скинув свою добычу на большой деревянный стол и подкинув пару полешек в узенькое сопло, мужчина понёс в комнату целую охапку дров. Аларе нужны тепло и свет. Свет, к которому она будет стремиться, чтобы вернуться...
– Джек...
Он уже собирался бросить свой груз на приготовленное в углу место – но от неожиданности поленья буквально выпали у него из рук, рассыпавшись по полу.
– Алара? – он повернулся к девушке, что всё это время лежала на кровати у стены. Её глаза оказались открыты.
– Не шуми, пожалуйста.
– Извини, я...
Она потянулась, как после долгого сна, а затем, приложив ладонь ко лбу, нахмурила брови.
– Ничего не понимаю... Где мы?
– В том лесном домике, где ты подкараулила нас в прошлый раз, – не решаясь подойти ближе, пояснил Джек, – Я привёз тебя сюда, чтобы выходить.
Выражение её лица поменялось. Непринуждённая сонливость исчезла, однако в лёгком полумраке, создаваемом огнём камина, было сложно сказать, сменилось она улыбкой или же гневом. Уж лучше бы первое – не хотелось бы, чтобы воительница вдруг решила разнести эту и без того видавшую виды хибару. Но как бы то ни было, учитывая все предыдущие встречи с Аларой, мужчина знал, что на всякий случай лучше пока соблюдать дистанцию.
– Так значит, это не очередной сон? – отозвалась девушка, вновь облокотив голову на подушку, – Хорошо.
– Да, – подтвердил Джек, – Хотя, если честно, я уже не был уверен, что ты очнёшься.
– Долго я спала?
– Недели две... может три... не знаю, я здесь уже потерял счёт времени.
– Хм... мне показалось, что прошла вечность, – она посмотрела на него, и вновь осталось неясным, какую эмоцию изобразило