Разумеется, на базе ничего этого слышно не было, хотя все роптали.
Сансан и его воины стали частыми гостями — понедельник был назначен днем посещения: Дженни прививала дикарям знание о календаре. На базе Сансану нравилось, он чувствовал себя все уверенней — он задавал все больше вопросов, и Дженни не могла нарадоваться.
Однажды Сансан принялся расспрашивать, насколько сильно уважаем полковник Гаусс в мире людей. Мигулис, развеселившись, поведал, что имя полковника Гаусса носит важный закон науки, а также второй по величине город на планете Ферера. Сансан удалился задумчивый, а в следующий визит сообщил, что настало время сделать торжественное объявление.
Забравшись на стол в конференц-зале, он сообщил полковнику, что назвал собственным именем всю планету — Сансан Тулф. Также имя Сансан Тулф получила звезда Ассанта, Большой Шелл и заодно все небо. А также именем Сансан Тулф отныне называется сезон дождей.
Но и полковника Сансан не оставил в обиде — назвал его именем самый большой поселок: все, что раскопано в пустыне над базой, теперь называется Сан-Гсс. Сообщив все это, Сансан потребовал себе новую медаль. Медали не оказалось, а разбудить Ляха и поставить к 3D-принтеру не удалось: Лях был в глубоком запое.
Сансан был крайне разочарован отсутствием награды: он нервно и обиженно щелкал клешнями. А потом поинтересовался: когда уже наконец он сможет жить здесь, на базе, вместе с людьми?
Дженни ответила, что это входит в планы. Все думали, что это шутка, но к вечеру Дженни приказала начать подготовку верхнего нежилого этажа, который по плану базы предназначался под тюрьму, для рецидов.
Полковник принял это известие, не меняясь в лице. Но вечером в комнату Дженни постучал Херберт и сказал, что надо поговорить и что он по поручению остальных.
— В чем дело? — осведомилась Дженни.
Херберт помялся.
— Дженни, пускать рецидов на базу — безумие! Вам мало, что вы поселили их у нас на голове?
— И ничего плохого не произошло, — возразила Дженни. — Теперь они станут ближе на один этаж. Свободного прохода не будет, мы поставим стальные двери.
— Но это опасно для людей!
— Если бы они хотели напасть, давно бы напали, — парировала Дженни. — Мы проводим интеграцию и ассимиляцию.
Херберт перевел дух.
— Вы хотите изменить рецидов… — с горечью сказал он. — Но вы даже людей не можете изменить! Что бы вы ни делали, Дженни, все равно Лях при первой же возможности продолжит спиваться, полковник — жечь огнем врагов, Саймон — трусить и доносить, Петерсон — думать только о себе, а Мигулис — играть в диванного воина правды: сливать в Сеть нежелательную информацию и наводить друзей-блогеров на горяченькие новости…
— Вы думаете, это делал он?
— Я не думаю, я знаю.
— Хорошо, а я?
— А вы, Дженни, будете самоуверенно гнать по своим учебникам и карьере как трактор. Пока вам не перекусят траки те, кого вы так нежно пытаетесь ассимилировать.
— Ну ладно, а вы? — вскипела Дженни. — Кто вы, Херберт? Да вы хуже всех! Вы неудачник, который презирает всех вокруг и видит в людях одни мерзости!
Херберта передернуло, но он совладал с собой и высокомерно пожал плечами:
— Даже ваше хамство, Дженни, не отменяет сказанного мной: вы надеетесь изменить кровавых упырей, но даже людей изменить не в силах.
— Всего доброго, Херберт, — Дженни указала на дверь. — Прочтите наконец учебник.
С тех пор Сансан начал стучаться в дверь нижнего яруса постоянно, хотя открывали ему по-прежнему лишь по понедельникам.
Дженни каждый раз готовила новые тезисы и читала рецидам цикл лекций по культуре, а затем Сансану вручали новую медаль. Сансан точно знал, какую он медаль хочет, — он всякий раз подолгу засматривался на жетон, висящий на шее у Дженни. Ему много раз объясняли, что вот конкретно этот жетон принадлежит полковнику, является символом базы, не дарится и не меняется.
Рециды привыкли к тому, что полковник говорит неохотно и без интонации, повторяя за Дженни, а переводил по-прежнему Мигулис. Дженни к тому времени сама неплохо подтянула язык, но кто же будет слушать самку?
У Сансана тем временем появилась новая идея — он требовал, чтобы его именем люди назвали свой город. Ведь он большой ученый и почетный гражданин. Где же почет? Дженни нашла удачный ответ, потому что в ее практике это был не первый случай: по крайней мере, на двух отстающих планетах уже давно имелись местные достопримечательности, названные именно словом Сансан. Правда, в честь местного персонажа. Оставалось только показать карты или видеоролики и сказать, что название Сансан есть. Но этот остроумный ответ было невозможно передать рецидам: читать они не могли, в картах не разбирались.
Тогда Сансану объявили, что база будет названа его именем.
Сансан с воинами пустились в пляс. Отплясавшись, Сансан похвастался, что он самый великий завоеватель, раз мир людей теперь носит его имя. Раздраженный Мигулис объяснил, что речь о здешней базе, а планет у людей много, они огромные и далеко.
Сансан попросил показать ему эти планеты.
Дженни сказала, что такая экскурсия входит в план работы, и повела гостей вниз, на самый нижний ярус, к хабу.
Прислонив свой жетон к сканеру, она распахнула стальные двери и, покрутив рукоятки пульта, по очереди установила телепортационные рукава с несколькими портами разных планет.
Сансан и воины были совершенно потрясены, когда перед ними замелькали разноцветные залы ожидания, нарядные пассажиры всевозможных видов и рас и далекие пейзажи за окнами.
Дженни прочла назидательную лекцию о дружбе и технологиях и на прощание подарила Сансану планшет с фотографиями разных миров.
Шли месяцы. Однажды к Дженни, поглощенной работой над новым учебником, снова явился Херберт. Он постучал в дверь, вошел бочком и встал, прислонившись спиной к стенке.
— Прочел вашу статью «Ясный путь цивилизатора», — заявил он. — Очень хорошая статья.
— Спасибо, — улыбнулась Дженни.
— Она, я так понял, опубликована в ежеквартальном вестнике ЦУБа?
— Да, именно в нем, — подтвердила Дженни. — И ее сейчас активно цитируют в новостях.
Херберт уважительно покивал головой.
— Очень хорошая статья, очень впечатляющие успехи по работе с рецидами в ней описаны, — повторил он. — Прошел год — и каковы результаты! Установление мира и прекращение войн между племенами. Полный мораторий на казни и зверства. Прекращение атак на коммуникации базы. Порча солнечных батарей ушла в прошлое. Вождь туземцев с вашей помощью освоил кнопку на планшете, зарегистрировал аккаунт и шлет фоточки в мировую Сеть. Теперь в ближайших планах — отказ от каннибализма?
— Надеюсь, все и дальше пойдет хорошо, — улыбнулась Дженни удовлетворенно.
Херберт притворно поцокал языком.
— Что же будет, когда в мировых новостях всплывет