— Какая? — удивилась Дженни.
Херберт принялся загибать пальцы:
— Численность рецидов сократилась с начала операции на тридцать пять процентов — они добили множество племен и продолжают добивать. Нашими, замечу, огнеметами. Треть населения убыла! Такого геноцида планетоид не знал еще никогда, даже когда полковник раскладывал под солнечной фермой радиоактивные полотенца.
— Позвольте… — опешила Дженни, но Херберт продолжал, загибая пальцы:
— Ежедневно проводятся массовые публичные казни с солью и колами — до тысячи трупов в сутки! Вы видели фотки, которые выкладывает ваш Сансан в свой аккаунт? Он же все это выкладывает. А у нас тем временем испорчена четверть солнечных батарей, выкопано два силовых кабеля из трех — в часы пик для хаба у нас теперь включаются аварийные аккумуляторы! Сансан собрал армию — у него огромное число воинов. Они живут у нас на голове и занимаются подкопами! У нас готовятся три новых подкопа в стенах яруса — так нам рисуют сканеры базы! Одного рецида камеры засекли даже на нашем ярусе, прямо в коридоре у медпункта Августы! И это было не в день посещения, не в понедельник!
Дженни вскочила.
— Вы серьезно?!
— Абсолютно, — кивнул Херберт, ловко вытащив из-за спины планшет и вручив его Дженни. — И добавлю: я предупреждал. Мы все предупреждали. Эти твари не созданы для партнерства. Но у вас же учебник…
— Срочный сбор! — хмуро скомандовала Дженни. — Вызываем Сансана на ультимативный разговор!
— Ультимати-и-ивный? — протянул Херберт. — А что вы ему скажете, Дженни? В чем ультиматум? Какие у вас рычаги влияния на него? Да, они бегали по пустыне, грызли батареи, иногда убивали людей, а полковник двадцать лет жег и травил тех, кто перебегал черту. Вы приехали все изменить — и что сделали за год? Раздали тварям огнеметы, пустили к нам в дом и поселили на чердаке армию людоедов?! Кто теперь в состоянии выгнать их, кто поставит их на место? Вы? Прекратите дарить бусы каждый понедельник? Забаррикадируетесь на жилом этаже и погоните роботов выжигать огнем свору под видеозапись для блогеров всего мира? Чем вы теперь их вытравите, Дженни, со своими гуманистическими принципами, учебниками, надзором прессы?
— На этот случай, — ответила Дженни, — в ксенотехнологии применяется план «Б». Херберт, подыщите мне мелкого вождя, который смог бы взять власть, если с Сансаном вдруг что-то случится.
— О, да вы совсем заигрались в политику, Дженни, — прищурился Херберт.
— Не время для споров, мне просто нужна свежая кандидатура!
— А нету кандидатур, — отрезал Херберт. — Сансан с вашей помощью выжег всех, кто имел хоть малейший авторитет и мог представлять для него опасность! Сансан для них теперь — великий вождь и герой, его именем названо небо и даже Большой Шелл в небе — родная колыбель, по их поверьям! Вы убьете его? Так они всей планетой кинутся мстить за великого вождя! А у нас не найдется столько роботов с огнеметами, если все начнут рыть со всех сторон!
— Вы несете бред, Херберт! — взвизгнула Дженни.
— Я просто передаю вам слова полковника. Он отправил меня поговорить с вами — сказал, что у него нет сил на такой разговор, у него болит сердце. Вы понимаете, до чего вы довели старика? Он просил меня попытаться объяснить, что рециды — это порох, который только ждет своей искры. Я два дня ходил и подбирал для вас слова, чтоб вы поняли, черт вас дери, Дженни! Ведь ладно еще, если сожрут только базу и нас с вами! Но что будет, если орда людоедов распробует человеческое мясо, объявит людей врагами и полезет вниз, в хаб — выбежит из телепортационных рукавов в залы ожидания на Земле, Ферере, Ксантине или Новом Константинополе?! Вы представляете, сколько будет жертв?!
Дженни его уже не слушала: она выскочила из каюты, объявила общий сбор по селектору, отправила сообщение Сансану с требованием прийти в конференц-зал на срочное совещание, а сама бросилась искать полковника.
Полковник сидел на своей любимой лавочке в оранжерее и смотрел перед собой, нахмурив брови и прижимая правой ладонью к груди свой планшет. Казалось, что он клянется своим планшетом в чем-то, хотя губы его оставались неподвижны, а лицо спокойным. В свете фитоламп оно казалось пластмассовым.
— Полковник! — окликнула его Дженни. — Вам следует пройти в комнату переговоров и поговорить с Сансаном!
Он не обратил на нее внимания.
— Полковник, не время для спектаклей! — раздраженно повторила Дженни. — Вы — наш Санса Гаусс, вершина диполя власти, вождь слушается только вас! — Она вынула из-за пазухи свой жетон и поднесла к носу полковника. — Полковник Эрнест Гаусс, старший инспектор ЦУБ Дженни Маль приказывает вам начать говорить со мной!
Полковник не отвечал.
— Дженни, — раздался за спиной голос Августы, — в конференц-зале толпа рецидов, они нервничают и ждут полковника… — Августа осеклась. — Что-то случилось?!
Августа все поняла: она подбежала, чтобы пощупать пульс на шее полковника, но сразу отдернула руку — шея старика была холодной и каменной.
Дженни вошла в конференц-зал решительной походкой. За ней шли Мигулис, Херберт и Августа. Саймона оставили командовать роботами, которые укутывали тело полковника в простыни.
Сансан стоял на столе, возвышаясь над всеми. Он был откровенно жирный — его брюхо округлилось, и даже лицевой щиток, казалось, раздался вширь. Воинов в этот раз пришло много — они почесывались и зверски воняли.
— Пришло время обсудить правила дружбы! — начала Дженни строго. — Сансан — друг. И должен вести себя как друг.
Мигулис принялся переводить, но Сансан перебил и затрещал в ответ.
— Что он говорит? — спросила Дженни.
— Он спрашивает, где Сан-Гсс. Он будет говорить только с полковником.
Дженни кивнула:
— Отвечайте, Мигулис, что в жизни у Сан-Гсс сегодня наступил очень важный день…
Мигулис заговорил, но Дженни перебила:
— Стоп и тишина! Это пока сложная мысль, надо иначе… — Она задумалась.
— Но я уже перевел про важный день жизни! — возразил Мигулис.
— Тогда, — нашлась Дженни, — продолжите, что у полковника сегодня день рождения. Он поехал в далекий мир принимать поздравления от друзей. И пока не вернется, говорить буду я.
Мигулис перевел, и, когда он закончил, Сансан застрекотал в ответ. Дженни разобрала только постоянно повторяющееся «Сан-Гсс» и «чаган».
— Что он говорит? — спросила она.
— Он говорит про вас гадости… — Мигулис растерялся. — Но я не знаю, что значит «чаган».
— «Чаган» как «ужун», только хуже, — внезапно подала голос Августа. — «Ужун» — засланный враг, боец, его уважают. А «чаган» — выродок, враг своего племени. Он говорит, что Дженни враг племени, она давно мешает полковнику жить, и терпеть ее больше нельзя. Он говорит, что тоже хочет сделать подарок полковнику на день рождения…
— Отвечайте ему… — начала Дженни, но Сансан вдруг предостерегающе поднял одну из клешней, зашипел и защелкал.
Мигулис снова не понял,