поэтому представляет собой опасность для общества. К тому же это являлось преступлением. Так как у Бенни за плечами уже было несколько попыток суицида, общая картина обстоятельств оправдывала его временное принудительное нахождение в закрытой клинике. Ложь Марка была ложью во спасение и должна была оградить брата от улицы и окружения, которое все сильнее затягивало его на дно. К тому же в психиатрической лечебнице Бенни не так легко смог бы добраться до пояса или бритвы и наконец-то был бы изолирован от Валки.

– Послушайте, на сегодня с меня хватит историй о самоубийствах, – сказал он, пытаясь открыть почтовый ящик, но какой-то вандал, похоже, погнул замок отверткой.

«Еще и это».

Ключ больше не вставлялся, поэтому застрявший в щели рекламный проспект с мебелью был единственной почтой, которую Марк сумел достать.

– Поэтому, если вы не против, я хотел бы сейчас отдохнуть и…

– Ваш брат очень изменился, – перебила его Леана. – Ни с того ни с сего.

Она схватила Марка за рукав, и он хотел уже вырваться, как погас свет. Интервал реле времени истек, а так как старый выключатель внизу не подсвечивался светодиодом, прошло некоторое время, прежде чем Марк его нащупал. Когда в подъезде наконец стало светло, он был уже на пределе своих сил и даже не мог прервать разговор с этой странной медсестрой.

– Конечно, Бенни изменился, все-таки побывал в психушке, – начал он.

– Я говорю не об этом. – Леана помотала головой. – Все эти месяцы он не следил за собой, распустился. Не хотел бриться, есть, не спал по ночам. Часто отказывался выходить из палаты и становился по-настоящему агрессивным, когда его заставляли это делать.

Марк смиренно кивнул. Все это не было для него новостью. Именно по этой причине врачи и не делали хороших прогнозов для Бенни, а его пребывание в клинике из кратковременного превратилось в долгосрочное.

– Но внезапно, – Леана прищурилась, из-за чего ее взгляд стал еще более пристальным, – где-то месяц назад, перед медобследованием, его словно подменили. Он потребовал фруктов и витаминных соков, под присмотром начал выходить на пробежки в парк и читал Библию.

– Библию?

Это действительно не было похоже на его брата.

– Я не уверена, означает ли это что-нибудь… – продолжила она, – но поведение Бенни изменилось после МРТ.

МРТ? Неужели у психического расстройства Бенни была органическая причина?

– И вот что еще странно. Обычно мы просвечиваем мозг, чтобы обнаружить аномалии, но Бенни сделали МРТ только брюшного отдела, хотя он никогда ни на что не жаловался. Я достала снимки.

– И?

– Ничего. Он абсолютно здоров.

– Вы не врач, Леана.

– Но у меня есть глаза. И я видела, как после этого обследования Бенни несколько раз пытался выплюнуть свои таблетки. Когда я спросила его об этом, он сказал, что больше не хочет яда в своем организме.

Марк повернулся и сделал шаг в ее сторону.

– Куда вы вообще клоните?

– Мне кажется, он притворился перед медкомиссией.

– Зачем ему это делать? Он знал, что я откажусь от своего заявления.

После того как трагедия разорвала его жизнь и авария забрала у него все самое дорогое, Марку было все равно. Константину не понадобилось много стараний, чтобы убедить его отказаться от ложного показания, с помощью которого он отправил брата на принудительное лечение, хотя ему самому теперь грозило уголовное преследование.

«Вытащи своего брата оттуда, – посоветовал ему тесть. – Он тебе нужен. Это единственный родственник, который у тебя еще остался».

Если до смерти Сандры Марк каждый день думал и переживал о своем лабильном брате, то после ему все стало безразлично. Он больше не размышлял о том, защищен ли Бенни в клинике лучше, чем на улице; теперь он сам психически был не в состоянии отличить правильные решения от ошибочных. А сегодня вечером у него это тем более не получалось – в день, когда ему пришлось спасти девушку от самоубийства, а затем принять участие в медицинском исследовательском марафоне.

Марк почувствовал, как внутри закипает ярость.

– Прошу прощения, но вы ведь подкараулили меня здесь не потому, что Бенни внезапно взялся за свое здоровье?

– Нет.

– Тогда почему?

– Как уже сказала, я очень переживаю. Вы должны за ним присматривать. Я не думаю, что он сможет выжить самостоятельно.

«Мне этого объяснять не нужно. В конце концов, это я нашел его тогда в ванне».

– И из чего вы сделали такой вывод?

– Вот из этого.

Она поставила пакет на пол и, сунув руку во внутренний карман тренча, достала потрепанный конверт:

– Я нашла это в его комнате. Когда меняла простыни, через час после выписки.

Она открыла конверт, и Марк больше не знал, что сказать.

– Пятнадцать тысяч евро, банкноты настоящие, – произнесла Леана, и ее голос впервые прозвучал неуверенно, почти растерянно. – Я не знаю, что это значит. И я понятия не имею, как ваш брат заполучил эти деньги, находясь в закрытой клинике.

13

Кое-как Марку удалось отделаться от обеспокоенной медсестры, пообещав присмотреть за братом и разобраться с деньгами. Они договорились, что Леана не притронется к деньгам, пока он с ней не свяжется. Правда, Марк не представлял, когда у него появятся на это силы. В настоящий момент даже лестница в подъезде казалась ему непреодолимым препятствием.

Он с трудом поднимался по ступеням, мимо многочисленной обуви, которая стояла перед каждой дверью и своим состоянием, размером и запахом рассказывала о жителях дома не меньше, чем наклейки на их дверях или шум телевизионных программ, долетающий в коридор. За то короткое время, пока Марк здесь жил, он почти никого не встретил. Но имел вполне ясное представление о жизни своих новых соседей. О матери-одиночке, у которой не было денег на ремонт обуви; об алкоголике, предпочитающем с утра смотреть рестлинг, вместо того чтобы выбросить пустые бутылки в контейнер; или о шутнике, на коврике которого было написано «Вход воспрещен».

Добравшись наконец до четвертого этажа, он полез в карман брюк, чтобы достать ключ, который убрал во время разговора с Леаной. И наткнулся на формуляр для участия в эксперименте с памятью, который, разумеется, в итоге так и не подписал.

«Мне нужно еще немного подумать», – солгал он на прощание Бляйбтрою. Прощание, за которым не последует встречи, это точно.

Идея забыть о несчастном случае с помощью одной-единственной таблетки была привлекательной, но не ценой собственной идентичности. С таким же успехом можно постоянно находиться под наркотой.

Марк достал ключ, который охранник клиники Бляйбтроя вернул ему на выходе из здания вместе с его ценными вещами и мобильным. На дисплее не отображалось ни одного пропущенного звонка.

В плафон светильника над дверью его квартиры каким-то образом попал мотылек и сейчас бился внутри. Марк вздохнул и вставил ключ в замок.

Какого черта?

Марк посмотрел наверх, чтобы убедиться, что не ошибся по причине своей усталости. Но там черным по зеленой штукатурке было написано «Апартаменты 317».