- Тебе следует начать с изучения стрелки и всех ее механизмов.
Механизмы у стрелки следующие: стрелочные перья, крестовины, рамный рельс, контррельс, тяга и флюгарка Беккера. Изучив их, Рамазан принялся за пути. Он подолгу и очень внимательно всматривался в расположение путей по всей станции. На станции Баку-Вторая было всего восемнадцать стрелочников. Присматривался Рамазан и к ним, удивляясь, что не всем работа так нравится, как ему.
- Я сегодня стоял на посту номер три, - рассказывал дома молодой жене Рамазан.- Из Черного города целый день идут составы - сама понимаешь какие.
- Цистерны?
- Конечно, цистерны. Надо показать им сигналы, разрешить по свободному пути проезд.
- И ты им разрешаешь?
- Когда путь свободен, разрешаю.
- Говори громче, - просила молодая жена: - пускай мама тоже послушает.
Хорошая жена Амина; его радовало, что она вместе с сестрами заботится о матери.
- Иван Политотдел сказал про меня: старательный новичок.
- Хорошо! - одобрила Амина.
По-русски Рамазан говорил плохо, но никогда не ошибался в названиях инструментов и стрелок. И рожок он тоже полюбил. Вначале случалось, что его неправильно понимали, путали музыкальные сигналы; тогда он играл на нем еще, пока не отзывался как следует ответный рожок…
Сына назвали Али. Бабушка качала младенца на руках и даже набиралась иногда сил для игры с мальчуганом; чуть подбрасывала его, напевая:
- Молчи, Сафар Али, не плачь, Сафар Али! Твой отец - большой человек. Он работает на транспорте. Твой отец принимает поезда, отправляет поезда. Он работает лучше всех…
Сын дряхлой Мирансы и в самом деле работал лучше других. Приходит, скажем, на смену стрелочник Мамед. Принимая дежурство, Мамед спрашивает:
- Все благополучно?
Ему отвечают, что благополучно, и Мамед уж ни о чем не тужит. Совсем по-другому принимал смену Рамазан Алиев. Прежде чем вступить на дежурство, он проверял все свое хозяйство: нет ли где-нибудь лопнувшего рельса или неисправной стрелки. Если находил, то сперва исправлял, а затем принимал дежурство.
Он исполнял, случалось, и работу, которую не обязан делать.
- Я сегодня прицеплял к поезду паровозы, - рассказывал он дома матери и Амине.
Не было паровозного проводника, и Рамазан сам провожал поезд и прицеплял паровоз.
- Понимаешь, Амина, зачем ждать, когда подоспеет сцепщик?
В парикмахерскую к Гудрату Рамазан заходил теперь почаще. Приятель брил его и стриг, обливал хинной водой, брызгал одеколоном. Отчего не потратиться, если на стене написано печатными буквами, что одеколон не роскошь, а гигиена! Освежившись, Рамазан любил похвастать:
- Люди говорят, что мои стрелки блестят как серебро! Они правильно говорят. Пускай каждый, кто хочет, проведет по моим стрелкам рукой - следа на ней не увидишь никакого!
- Следующий! - крикнет Гудрат, и ему уже не до приятельских рассказов.
Но по понедельникам или по-сле праздников «следующих» в парикмахерской не бывало, и тогда Гудрат слушал охотно, переспрашивал:
- Стекла в «беккере»? Чистые, говоришь?
- Вот как это зеркало! - показывал Рамазан.
Его сигналы видны издалека. Рамазан не только чистит стрелки - он еще смазывает их смесью из керосина и мазута. Затем обтирает их тряпками.
- Керосин съедает грязь, а мазут не дает стрелкам ржаветь. У меня есть свой рецепт, - говорил Рамазан. - Я беру три четверти керосина и одну часть мазута…
Но раз в парикмахерской его огорчили. Он сидел в очереди, день был предпраздничный. Рядом с ним грыз орехи старичок. Дожидаясь очереди, он болтал и с клиентами и мастерами. Он работал масленщиком на промысле Пута.
- Ох, эти автобусы! - проворчал старичок.
- Чего ты их ругаешь? - спросил Гудрат.
- Каждый день стой и жди. Каждый день жди…
- Прошу простить, что я вам выскажу удивление, - почтительно проговорил Рамазан. - Зачем вам ездить автобусом? Ведь в Пута ходит рабочий поезд.
- Поезд? - спросил старичок и огорченно вздохнул, так что Рамазан уже не ждал от него хорошего ответа. - Зачем я полезу в поезд?
- Там светло, удобно. По расписанию.
- Удобно? Светло? По расписанию? - передразнил его старичок масленщик и улыбнулся в зеркале Гудрату.
Улыбнувшись, он сказал такое, что обидело Рамазана. Масленщик сказал, что не доверяет поезду. В автобусе не так хорошо, зато безопасно.
- Совершенно правильно, - отозвался Гудрат.
А его клиент сделал рукой знак, чтобы Гудрат убрал на минутку бритву, и, обернувшись, похвалил масленщика:
- Золотые слова сказал, отец! Нехай железнодорожники сами ездят по расписанию.
Нового спорщика Рамазан слушать не пожелал, прошептав про себя: «Собака лает, ветер носит», но на масленщика он смотрел по-прежнему почтительно, хотя и с обидой.
- Насмешка ваша, уважаемый отец, совсем напрасна. У нас очень хорошо ходят поезда в Пута. И туда ходят и обратно ходят.
- А крушения? - спросил масленщик.
- На этом участке не было ни одного крушения, - ответил Рамазан.
- А на другом участке?
Очень хотелось Рамазану ответить, что и на другом участке не было крушения, но, вспомнив про аварию около Шамхора, он грустно согласился:
- Да, на другом участке случилось…
Старичок масленщик нехорошо кашлянул - с ехидством.
- Вот видите, молодой человек, зачем мне рисковать жизнью? Я же на работу еду - не на войну.
Рамазан оглянулся - и на лихо точившего бритву Гудрата, и на мальчика-ученика, кипятившего на примусе воду, и на нефтяников, также дожидавшихся очереди. Они улыбались. Мало того: один из нефтяников поддержал старичка:
- Да, у вашего брата-железнодорожника не ладится. Людей калечите, вагоны ломаете…
- У нас в Пута ждали вагонов с капустой и картошкой,- сказал масленщик. - На базе просят: забирайте, ради бога, скорей! Но ваши путейцы так долго возили овощи, что и картошка и капуста приехали испорченные.
- Мой родственник, - сказал поддержавший старичка нефтяник, - очень, очень торопился в Кюрдамир на свадьбу. Прискакал на станцию - и доволен: «Ну, думает, теперь я уж поспею к плову». Да поезд опоздал на восемь часов. Когда родич вошел в дом жениха, то увидел: вино выпито, плов съеден.
«Какая насмешка! - печально подумал Рамазан. - Какие злые языки!»
А клиенты продолжали обидный разговор. Вспомнили множество случаев с человеческими жертвами, с пожарами в вагонах, с оторвавшимися половинами составов. Бойчей других болтал старичок, и Рамазан был доволен, когда Гудрат, посадив масленщика на стул, залепил ему мыльной пеной рот. Рамазан часто бывал на собраниях, где железнодорожники сами ругали железную дорогу, разбирая ее провинности. Рамазан и сам выступал на этих собраниях - он тоже критиковал, ругался. Но ему стало не по себе, когда он услышал насмешливый разговор на Балаханской в заведении Гудрата.
- Мы работаем, как герои, а они замечают только неудачи!- проворчал он про себя.
Когда он пришел сюда, ему хотелось рассказать Гудрату замечательную историю с двумя поездами. Но он помедлил с рассказом, так как Гудрат брил человека