«Кажется, где–то на окраине».
Если он и собирался сказать что–нибудь еще, то был вынужден отказаться, так как тяжело груженный транспортник включил свои тормозные двигатели в самый последний момент приземления и грохнулся на рокрит с таким ударом, что я почувствовал его всем позвоночником через подошву сапог.
Скорее всего, пилот еще не был осведомлен о нашей победе и думал, что приземляется в потенциально боевой участок, полный гибридов и культистов, я не мог его винить за это (4).
Я пожал плечами в ответ, пока шум двигателей затихал до уровня, при котором мой голос было бы слышно.
«Я уверен, что полковник даст нам более полную информацию, когда вернётся», — прокричал я и отвернулся, уже выкинув предмет разговора из головы и позволив Дивасу заняться его работой по размещению нашего драгоценного оружия.
Он как всего нетерпеливо кивнул, и обратился мыслями к следующей войне.
«Я слышал, у них небольшие проблемы с орками», — он крикнул в ответ. Ну, это звучало не так уж плохо.
Никогда не сталкиваясь с зеленокожими прежде, я был уверен, что они не могли быть столь же устрашающи, как генокрады или орды тиранидов с которыми я уже сталкивался и победил. В конце концов, популярным образом орков был неотесанный, тупой варвар, и обдуманность их поступков считалось шуткой, до тех пор, пока вам не посчастливиться встретиться с ними лицом к лицу.. Так что я напялил уверенную улыбку на своей лицо и оставил его.
Винета (5) взяла отпуск на несколько дней, чтобы увидеть меня, и я мог думать только о гораздо более приятных способах провести свой последний вечер на Кефии, чем наблюдать за потными артиллеристами таскающими тяжелые ящики. В итоге, ночь прошла более чем приятно, так что на следующий день, в ходе брифинга, мне пришлось бороться с зевотой. Окна зала были открыты настежь, впуская холодный ветер, свидетельствующий о приближающейся осени, и я был чрезвычайно признателен ему за то, что он помогал мне держать глаза открытыми. Присутствовало всё командование батареи (6). Они старались выглядеть заинтересованными, в то время как полковник Мострю, наш командир, выкладывал информацию, переданную ему и остальным командирам полков Лордом Генералом или кем–то в равной степени важным. Позднее, участвуя в брифингах более высоких уровней, которые были на порядок интереснее, откровеннее, я не выдавал своего волнения, оставаясь беспристрастным, но тогда еще все мои эмоции отражались на моем лице.
«Неужели мы наскучили вам, комиссар?» — Мострю язвительно спросил, переводя лед своих голубых глаза в мою сторону.
Он никогда не верил в мое поспешно–импровизированное объяснение геройства в Дезолатии, когда мою совершенно естественную попытку сделать ноги до прибытия тиранид расценили как неожиданную фланговую атаку, которая заманила их в зону обстрела наших пушек. Мострю был слишком осторожен, чтобы открыто демонстрировать сомнения относительно моего характера. Чтобы подтвердить свои подозрения он пытался поймать меня при каждом удобном случае, несомненно, надеясь, что я что–то бы упустил. Как обычно, я отказался отвечать на такой вызов, рассматривая это всего лишь как веселый стеб.
«Далеко не по этой причине, — заверил я его, позволяя себе еще раз очевидно зевнуть. — Та еще ночка выдалась, вот и все, много бумажной работы перед нашим отлетом».
Оба эти заявления были правдой, и если он, связав их в уме, сделал неверные выводы, то моей вины в этом уже нет. На самом деле большинство рутинных дел я поручил Юргену, моему зловонному и неутомимому помощнику, и был уверен, что он, по своему обыкновению, сделает всё максимально тщательно. Несмотря на свой невзрачный внешний вид, полное отсутствие социальных навыков, и всепроникающий запах тела, которые могли бы свалить даже грокса, Юрген оказался идеальным помощником, по крайней мере, в моем случае. Во–первых, все мои приказы он выполнял буквально, а его воображения хватало ровно на того, что бы выполнять их без каких–либо сомнений. Это означало, что вскоре он стал необходимым буфером между мной и некоторыми из наиболее обременительных аспектов моей службы. С другой стороны, как оказалось, у него был почти сверхъестественный талант к захвату бесхозного добра, который сделал мою жизнь на много комфортнее, чем она могла бы быть (и, вероятно, его собственную тоже, хотя я старался оставаться в неведенье). Никто из нас не знал о его величайшем таланте (7), до нашей роковой встречи с Эмберли на Гравалаксе десять лет спустя, хотя это незнание не мешало мне время от времени им пользоваться.
«Тогда, я полагаю, мы должны быть признательны, что вы нашли время, что бы присоединиться к нам», — ответил Мострю, хотя в его словах не было и намёка на признательность.
«Вы знаете меня, — сказал я, кивая так, как будто полковник сделал мне комплимент, и налил себе новую кружку рекаффа. — Долг превыше всего».
Учитывая любовь Валхальцев к низким температурам, я заранее убедился, что на совещании командования полка меня будет ждать горячий напиток.
«Довольно», — сухо сказал Мострю и повернулся к портативному гололиту.
В углу появившейся звёздной карты можно было легко узнать систему Кеффия со значками, показывающими позиции имперской армады собирающейся на её орбите. Там, казалось, гораздо больше судов, чем я помнил, и я отметил этот факт. Мострю кивнул, тонко маскируя свое недовольство тем, что его прервали.
«Всё правильно. К нашим транспортным судам и сопровождению присоеденилась ударная группа из флота сектора, — рекаф у меня в чашке вдруг стал невероятно горьким, а в животе я ощутил знакомую дрожь: это означало, что судя по всему, мы летим к главной зоне военных действий».
Я попытался унять нехорошие предчувствия. Даже если это было так, мы все равно будем развернуты в тылу, вдали от основной массы войск противника. Именно из–за желания держаться подальше от боевых действий я приложил столько усилий, что бы оказаться в артиллерийской части. И в целом это работало. Исключения были ужасны, но когда я выбирался живым, меня приветствовали как героя, и не было никаких оснований подозревать, что моя удача изменит мне на Перлии. Я постарался успокоиться и сделать,